Библиотека в кармане -русские авторы

         

Сычева Лидия - Кто Кого Перепечалит


Лидия Сычева
Кто кого перепечалит
"Уеду, - решила Настя. - Вот возьму и уеду!"
Тут ей стало жалко себя, и она заплакала. Слезы лились беззвучно -
горькие размышления настигли ее в автобусе, и Настя старалась не причинять
неудобств окружающим. Людям и так достается: зима, рост цен, в автобусе
холодно, по телевизору показывают стрессы - а тут она со своими печалями.
Настя пожалела пассажиров, но ей сразу же пришло в голову, как она одинока
со своей бедой в общем несчастье, и она заплакала еще горше и еще
беззвучнее.
А вчера она удивлялась другому: жизнь становится все страшнее, а
любовь ее - все сильнее. Слово "любовь" стало нравиться ей необычайно, она
твердила его про себя на разные лады, не уставая, и все радовалась своему
чувству, так не похожему на те, что описывают в книгах или представляют на
сцене.
Теперь, в их глупой, ничтожной размолвке, она острее ценила и понимала
то, с чем, казалось ей, придется расстаться навсегда. Настя старалась
всхлипывать потише, и оттого, что горе ее не имело никаких материальных
причин - никто не умер, не заболел, ничего не сгорело и не потерялось, - от
этого ей было еще больней.
- Уеду, - сказала она вслух и подумала: пусть он потоскует о ней,
пусть попечалится, пусть поскучает. И тут же застыдилась своей обиды: нет,
ей вовсе не хочется, чтобы он страдал, тем более из-за нее. Зачем тогда
любовь? Чтобы вредить друг другу? Просто ей нужно уехать, чтобы оставить на
перроне в чужом городе эгоистичную, капризную, плаксивую Настю. Она
вернется совсем другой: весело будет бежать на свидание, радостно целовать
своего Борю, расспросит его, как он жил, что думал...
Настя работала в отделе статистики Минсельхоза. На службу она, будучи
в расстроенных чувствах, слегка опоздала.
- Пастухова! - окликнул ее в коридоре начальник отдела Будаев,
отличавшийся хамскими замашками в общении.
- Слушаю, Будаев! - срезала его Настя.
- Ты... это... - опешил начальник, - зайди ко мне.
- Переоденусь и приду к ТЕБЕ, - отомстила ему Настя и гордо пошла по
середине коридора.
Но сапоги ее стучали уныло, и сердце ныло, и в глазах стыла тоска,
такая, что бывает у брошенных детей или обиженных животных.
Что ей какой-то там Будаев! Она чувствовала, что с каждой минутой
размолвки жизнь ее рушится, теряет смысл; пусть и раньше ее дни состояли из
маленьких дел: стирки, готовки, ходьбы по магазинам, писанины на работе,
проверки уроков у сына, болтовни с подругами - но за явным, обыденным
существованием пряталась их любовь - тайная, веселая, безоглядная; она
давала счастье и силу - вот уже целый год Настя жила как завороженная, и
все беды быта, работы казались ей пустяками, ерундой. Каждую минуту она
помнила о своей любви, иногда ей чудилось, что она стоит на вершине
высокой-высокой горы и видит то, что почти никому не доступно. И чем больше
открывала она свое чувство, тем ничтожнее представлялись ей людские
пересуды, разговоры об отношениях мужчин и женщин. Огромная, невысказанная
тайна не тяготила ее, напротив, она заполняла внутреннюю пустоту, которую
настя чувствовала в себе прежде. Оттого, что любила она искренне, светло,
она теперь легко видела ложь в людях, и чужая нечестность часто причиняла
ей боль. Теперешняя размолвка казалась ей фальшивой нотой, вкравшейся в их
отношения, такой тихой, едва слышной ноткой, способной погубить всю
мелодию; и от страха за свою красивую, необыкновенную любовь Настя снова
заплакала.
Все же надо было идти к Будаеву, и она насухо вытерла глаза большим





Содержание раздела