Титова Татьяна - Остановка
Татьяна Титова
ОСТАНОВКА
Ночью движение прекратилось. Бронеходы медленно тормозили, зарываясь
гусеницами в песок. Что-то случилось в середине, там, где плотной толпой
двигался народ со своими повозками и тюками с барахлом.
В свете фар нашей машины был виден широкий темный корпус предыдущего
бронехода с габаритными огнями. Я приподнял крышку люка, подавшуюся со
скрипом. Песок влетел в кабину вместе с ветром. Черный воздух и беззвездное
небо были холодны.
Чем больше мы стояли, тем больше чувствовали бесполезность всего этого
предприятия: так нам бесконечно придется двигаться, убегая от внезапно
активизировавшихся слепых сил природы. На нас ползли огромные массы сыпучего
рыхлого песка, заносящие все на своем пути. Когда прекратится наше бегство?
Не раньше, чем песок остановится. Когда песок остановится? Этого никто не
знал.
- Захлопни люк. Дует, - сказал Хаскинс.
Я опустил крышку люка и посмотрел на него. Он скорчился в углу кабины,
втянув голову в плечи. Уставшие руки он все еще держал на рычагах
управления.
Застряли надолго. Из машин выпрыгивали люди, собирались кучками,
переговаривались, курили. Кое-кто пошел узнать, что случилось.
Я выключил фары. Светились только зеленые стрелки на приборной доске.
Хаскинс выглядел очень утомленным, похудевшим. Я привык видеть его все время
в работе, в действии и только теперь, когда произошла вынужденная остановка,
по-настоящему понял, каких усилий стоило ему так держаться. Темнота в машине
позволила ему расслабиться.
Было тихо, только ветер с песком бился о стекла, да фырчали невыключенные
двигатели, Впереди все пространство загораживал бронеход, он стоял, как
стена, перед нами - великолепная, что ни говори, машина, отлично
приспособленная к условиям песчаной пустыни, тяжелая, массивная, внушающая
спокойную уверенность... Всему мешала остановка. Такие сильные, такие
мощные, такие надежные бронеходы оказывались игрушкой обстоятельств. Мы
двигались по приказу через пустыню, сопровождая группу местных кочевников,
так же, как мы, уходящих от песка. Все было ясно и просто, Хаскинс не
отрывался от управления, мы зверски уставали, мы боролись с песком и ветром;
чередуясь, выезжали вперед и направляли движение, прокладывая дорогу в
песке, снова отъезжали назад на уже проторенный путь, вызывали по радио базу
и получали приказ: двигаться, двигаться, двигаться...
Мы остановились. И сразу почувствовали пустоту песков, их томящую
протяженность. В сознание ворвались сомнения. Откуда они брались? Мне
подумалось, что наше покорение планеты сводится к бегству от песков: все эти
постоянные перемещения основных баз с места на место, долгие переходы через
пустыни только подчеркивали нашу беззащитность. Говорили, будто бы мы
помогаем местным жителям, - но ведь они как кочевали, так и кочуют. Разве
только впереди и сзади убогих повозок, запряженных песчаными ослами особо
выносливой породы, теперь ползут, переваливаясь, бронеходы. Сильные, мощные,
надежные...
Мы заняли пустыню. Приняли ее такой, как она есть. С невежественными
кочевниками-аборигенами, безводную, необжитую, с небогатой фауной и флорой,
с сотнями тысяч километров однообразных песчаных равнин. Теперь мы изменим
ее. Построим города, научим жить в них аборигенов, откроем для них заводы,
школы, больницы, добудем воду, посадим деревья, остановим песок...
Мы все это сделаем. Только вот когда? Приезжая сюда, я думал, что наши
машины понадобятся максимум на несколько месяцев: нужно было основать первые
две-три б
