Толстой Лев Николаевич - Война И Мир (Том 2, Часть 1)
Лев Николаевич Толстой
ВОЙНА И МИР
ТОМ 2
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
I.
В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в
Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в
доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три
бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа
на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве,
приходил все более и более в нетерпение.
"Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!"
думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
- Денисов, приехали! Спит! - говорил он, всем телом подаваясь вперед, как
будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не
откликался.
- Вот он угол-перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та
же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
- К какому дому-то? - спросил ямщик.
- Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, - говорил
Ростов, - ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
- Дмитрий, - обратился Ростов к лакею на облучке. - Ведь это у нас огонь?
- Так точно-с и у папеньки в кабинете светится.
- Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне
новую венгерку, - прибавил Ростов, ощупывая новые усы. - Ну же пошел, -
кричал он ямщику. - Да проснись же, Вася, - обращался он к Денисову, который
опять опустил голову. - Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! -
закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что
лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей
Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб.
Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно,
нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях
никого не было. "Боже мой! все ли благополучно?" подумал Ростов, с замиранием
сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и
знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту
которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна
сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так
силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он
взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг
преобразилось в восторженно-испуганное.
- Батюшки, светы! Граф молодой! - вскрикнул он, узнав молодого барина. - Что
ж это? Голубчик мой! - И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в
гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся
назад и припал к плечу молодого барина.
- Здоровы? - спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
- Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть,
ваше сиятельство!
- Всё совсем благополучно?
- Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя,
скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же
ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто-то уж видел молодого барина, и не
успел он добежать до гостиной, как что-то стремительно, как буря, вылетело из
боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же
существо выскочил
