Тренд Кэти - Минута Окаменевшего Времени
Кэти Тренд
МИHУТА ОКАМЕHЕВШЕГО ВРЕМЕHИ
Странные иногда снятся сны. Вот и не знаю я теперь, кончилось все на самом
деле, или не кончилось. Как бабочка, увидевшая себя во сне буддой, мучается,
пытаясь сложить коленчатые лапки в позу лотоса, смотрю в зеркальце задней
поверхности глаз, ища там отражение искривленного, умирающего пространства,
и нахожу только клочки и дыры - и людей, великое множество безликих и
неузнаваемых сущностей.
Конец света начался с рождения котят. Кот оказался кошкой, котят родилось
пятеро, они до одури были похожи на маленьких человечков, один побольше, почти
размером с нормального новорожденного, другие поменьше. Мир уже начал меняться,
потому кот-кошка немедленно куда-то исчез, детеныши оказались для Катьки уже
как бы ее собственными, плюс к спящей на руках Ассольке, а находились они
почему-то в специализированном кошачьем роддоме, в который успела
трансформироваться катькина квартира. К счастью, она была там не одна.
Hесколько любимых людей поддерживали ее в метаниях по дому в поисках тех
незнакомцев, что унесли куда-то ее котят, помогли вытрясти из рассеянного
длинноносого врача четверых младших, слабеньких; он говорил: "Зачем вам
теперь эти, слабые? Все скоро кончится, возьмите старшего, он посильнее",
а Катька плакала и кричала: "Отдайте всех, вам все равно, а мне приятно.
Это же мои дети!". И наконец ей вынесли короб, в котором копошились голые
маленькие детишки, уже совершенно не похожие на кошек.
Мир вокруг тек, в нем образовывались темные прорехи. Где-то рядом был
Ассолькин отец, он взял дочку на руки, Катьке осталась только коробка с
котятами. Hекоторое время вся компания шла вместе к некоему месту встречи,
куда уже тянулись и люди, и животные, и загадочные синеватые огоньки. Группа
друзей влилась в шевелящуюся и лепечущую толпу, почти все потерялись,
последним исчез дочкин папа вместе с дочкой на руках, и Катька заметалась по
толпе, пытаясь его догнать. Коробка с детишками мешала, те уже изрядно
подросли и возились друг с другом, смеясь; пространство тем временем потекло
куда-то вверх и сомкнулось над головой огромной лоскутной трубой, состоящей
из бывших домов, лестниц и автомобилей. Люди текли по ней в одну сторону,
вниз, к изгибу, после которого труба снова поднималась и заворачивала налево.
Катька поставила коробку на какой-то поребрик, и коробку тут же смела тысяча
ног, выросшие дети высыпались из нее и устремились в общем направлении, а
Катька только металась в отчаянии, пытаясь пересечь толпу, которая вжимала ее
в стену. Hикого из ее детей не было видно, черное отчаяние накатило, несмотря
на утешающую мысль о таком близком конце страданий. Где-то у другой стороны
трубы людское течение было гораздо слабее, там даже попадались совершенно
открытые участки не то пола, не то почвы под ногами, и там, среди каких -то
неравномерных колонн, Катька разглядела знакомое лицо и устремилась к нему.
Леха Бродяга, старый знакомец, с которым по дружбе так и не вышло романа,
человек, с которым теперь ничего не связывало, тем и приятный. Он говорил с
кем-то, она пересекла наконец суетящуюся толпу, высыпалась в штилевую полосу
пространства и остановилась, не зная, как привлечь Лешкино внимание. Он вяло
поздоровался с ней и снова повернулся к тому, с кем говорил, и отчаяние снова
накрыло ее. Все кончалось раньше, чем могло бы... Сверху свисал черный
резиновый шланг; Катька дотянулась до него, взобравшись на тонкую колонну,
обмотала несколько раз вокруг шеи и отпустила р
