Трускиновская Далия - Окаянная Сила (Фрагмент)
Далия ТРУСКИНОВСКАЯ
ОКАЯННАЯ СИЛА
(фрагмент)
* * *
Было о чем поразмыслить Алене в дороге, ох, было...
Она выучилась отличать, когда Рязанка ругает ее за что-то
явственное - невнимание или неспособность сразу уловить мысль, - а
когда вроде и не ругает, но видно, что она Аленой недовольна.
И казалось, что даже не столько Аленой, сколько покойницей
Кореленкой, как если бы не нашла старуха кого получше, чтобы силу
передать.
А что именно в Алене Рязанку не устраивало - уразуметь не
получалось. Вроде и по хозяйству Алена сделалась шустра да переимчива,
ходила по соседкам - училась пироги печь, вроде и платила за науку
исправно, а бывало - брякнет о чем-то, как сама понимает, а Рязанки и
вздыхает, отворачиваясь, не позволяя заглянуть в единое свое око.
Чуть ли не до самого Порхова вспоминала Алена, что да как говорила
ей Степанида. А там уж нужно было дорогу опознавать... И до самой
Шелони не нашлось времени на печальные и чересчур сложные для Алены
размышления.
Алена забралась глубоко в лес речным берегом, перешла вброд
Северку, принялась искать тропинку через малинник - а тропинка-то,
видать, и заросла. Постояв и поразмыслив, Алена вспомнила ученье ...
- Волку - блудить, ворону - блудить, рабе Божьей Алене на дорогу
выходить! Стань, лес, не серым волком, не черным вороном, не елью
верховою, а доброю тропою. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа -
аминь!
Тут же тропочка явственно обозначилась перез ней - хоть и пролегла
не сквозь малинник, а скорее уж под малинником, обозначилась иным,
менее густым переплетением корней под землей. Алена пошла, раздвигая
ветки руками, пошла, пошла... и оказалась на поляне.
Как будто и не уходила - все так же кривился плетень, так же
торчала сухая береза и стояла избушка, разве что дверь была приперта
снаружи палкой. Дивясь такому делу, Алена подошла поближе - и
оказалось, что не палка это, а старая метла.
Хотя Устинья Родимица, старая бесица, и скончалась, однако на
метлу, заменяющую засов и замок, всегда для верности кладут оберег.
- Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, я с добром, - сказала
Алена. - Мое - при мне, а ваше - при вас. Рана - не к телу, опасность
- не к делу, кровь - не к плоти, слезы - не к моим очам, ножны - к
вражьим мечам. Благослови меня, ангел-хранитель, и не оставь меня
одну. Аминь.
Метла сама собой взяла и отвалилась.
- Уж не для меня ли ты ее поставила, матушка Устинья? - вслух
спросила Алена. - Выходит, знала, что приду? И знала, зачем приду...
Коли так, права я была - именно то, за чем иду, мне в моем деле и
требуется...
Перекрестясь, Алена шагнула в избушку.
Когда она впервые шла сюда, бабы по дороге толковали ей, что
Родимица при смерти. Поболее года прошло - за это время наверняка если
не из ясок, то из другого села кто-то бегал сюда по бабьей нужде, в
надежде застать ведунью живой, и обнаружил труп, и привел мужиков,
чтобы хоть без отпеванья, а закопали. А ясковские бабы и без того
знали, что померла Кореленка. Сколько могла понять Алена, ведуньи
побаивались, но это был страх без злобы. Так что тела в избе не должно
было быть.
Его там и не оказалось.
Все имущество Родимицы тоже осталось нетронутым. А поди тронь -
явится с того света в окно скрестись и костяные руки за своим лопотьем
тянуть! За укладку Карпыча Алена могла быть спокойна.
Она постояла, припоминая, куда сунула впопыхах ту заветную
укладку...
И не удалось ей это.
На видном месте укладки не нашлось. Алена пошла по избушке,
заглядывая во все щели
Наконец выш
