Туманова Ольга - Дождь
Ольга Туманова
Дождь
С утра шел мелкий дождь.
Мутные капли лениво ползли по стеклу, монотонно стучали по подоконнику.
Климанов считал себя человеком солнечным и в слякотные дни старался не
выходить из дома.
Дождь Климанова угнетал. Не работалось. На кухне грудились грязные
тарелки. В ванне скапливались носки и рубашки. В голову лезли ненужные мысли,
философские, например, о неизбежности смерти и смысле бытия... В голове
крутились стихотворные строки. Вот и сегодня весь день тюкало рефреном:
С утра болела голова,
А главное - что надоела
Привычная игра в слова...
А я не знал другого дела.
Другого дела знать не мог,
И потому не брался,
Ругал себя за борзый слог,
А к вечеру набрался.
Хорошо сказано. Жаль, уже сказано.
Климанов смотрел на окно, и в причудах мокрых струек на стекле вяло
рисовались ехидные рожицы. Рожицы заглядывали в окно и показывали друг другу
на облачка пыли вдоль плинтусов, на мятую рубашку с полуоторванной
пуговицей... И хихикали: "Если холостяки живут, как короли, то почему люди так
рвутся к власти?"
Соната закончилась.
Климанов зажег две свечи в пол-литровой банке /да, хороши были грибочки!
Есть что вспомнить.../, вновь поставил Гайдна и долго так сидел, глядя на игру
оконного стекла отраженным пламенем свечей.
В дожде тоже есть что-то, если подойти к нему философски. В нем бывает
порыв, распахнутость, масштаб, стихийность... что еще? Он - дуновение природы,
то нежное, как дыхание милой девушки, то бешеное... впрочем, это о ветре. А
дождь... что дождь? дождь может смывать, сносить, намывать... намывать? да...
Но сегодняшний дождь сер и скучен, с какой платформы к нему ни подходи. Эдакий
провинциальный. И намывает - намывает? - вот именно, и намывает не что иное,
как скуку. Ну, скажем изящнее - грусть, и грусть... легкую... как... ну, что у
нас легкое?.. легкое столовое вино. Вот именно. Очень хорошо. Грусть легкую,
как... "Чхавери". Вино, конечно, сладковато, но звучит красиво, с эдаким...
шелестом.
Вспомнился южный погребок. Полумрак и запах плесени. Полный кавказец в
несвежем халате. Шаткий стол, весь в липких пятнах...
Отвратной, между прочим, была та забегаловка. Но к чему подробности?
Вспоминаем: полумрак и запах... моря, естественно. Морской свежести. И женские
глаза... Какие? Не надо цвет. Какой цвет в полумраке? Пусть глаза будут
распахнутые. Они то сужались, то прищуривались, то... темнели. Вот именно.
Полумрак медленно перешел во мрак, и глаза туда же. Как этот бред получался у
Паустовского? На радость прекрасному полу.
Климанов, не вставая с подоконника, ловко изогнувшись, придвинул на край
стола стопку бумаги, сумел дотянуться и до ручки. Занес перо над листом и
замер в поисках первого слова. Все было, в общем... расплывчато... как рожицы
в окне... и ни одну за нечесаные лохмы не ухватишь... Ладно, главное начать,
все равно потом - метры очень советуют - первую фразу отсекать, не глядя. Или
даже первый абзац? Хотя есть такое мнение, что первая фраза - самая главная.
Такое вот разнообразие. Сплошной плюрализм.
- Первая встреча произошла в поезде, - написал Климанов, уже зная, что
фраза не нужна. Но - потом. Главное - расписаться. - Незнакомка стояла у окна,
заплеванного грязью, - о, господи, сверхреализм, ну ладно... потом...- За
окном плыл банальный пейзаж, - плыл? Ну... помахивая веслами. - Полустанки,
столбы, коровы... Мне был виден лишь профиль женщины, что, казалось, не
замечала никого и как бы даже отчасти забыла, что она не одна. Глянув,
возмо
