Туманова Ольга - Крещение На Амуре
Ольга Туманова
Крещение на Амуре
Крещение Господнее пришлось на воскресный день, и, после мягкого приятного
вечера накануне, утро оказалось неожиданно морозным - забылось, что крещенские
морозы потому и крещенские, что начинаются в день Крещения Господняя.
Со всех улиц и переулков стекались вниз, к Амуру, люди - молодые, старые,
ухоженные, убогие; с детьми, с собаками, лыжами, костылями. И у всех сумки,
словно идут на базар.
"Что значит привычка, пустые полки магазинов, надежда случайно где-то
что-то встретить и купить в огромном количестве", - подумала Анастасия
Анатольевна, но тут две женщины, средних, как и она, лет обогнали ее, и
Анастасия Анатольевна услышала: "воду брать из лунки", и дальше слов было не
слышно, только поскрипывание сапог по морозному снегу, но Анастасия
Анатольевна тут же сообразила, что воду будут набирать крещеную, целительную,
так во всяком случае когда-то верили на Руси, потому и сумки в руках у многих,
в них бутылки, банки, термоса, а она - одна из тех, кто ничего толком не
осмыслив, бодро побежал с утра на новое... вернее, давно забытое... да нет же!
Таким, как она, вовсе незнакомое, то есть знакомое лишь по литературе прошлых
лет, таинство.
"Ничего-то мы не знаем", - в который раз подумала с горьковатой грустью
Анастасия Анатольевна, но тут же потеплело у нее на душе от мысли: "Как много
людей (с тех пор, как отменили обязательные демонстрации, она ни разу не
видела в городе такого обилия народу), как много людей, и людей... нормальных.
Да-да, именно так - нормальных. И разных, как в жизни".
Последнее время по России сплошным потоком катились митинги, и даже те,
кто никогда ни на одном митинге не побывал, все равно становились участниками
действа, сидя дома у телевизора. Митинги были всевозможные: за и против,
категорически поддерживаем и решительно протестуем - и, судя по всему, на
разных митингах собирались люди- антиподы, но каждый раз, наблюдая за
митингующими со своего дивана, Анастасия Анатольевна удивлялась их похожести.
Конечно, было различие в одежде и, тем более, в терминологии и в лозунгах - но
лица! Лица, что появлялись на экране телевизора и словно бы заходили в уютную
квартиру Анастасии Анатольевны, были не просто похожи, они были абсолютно
одинаковы выражением решимости, непримиримости, убежденностью в своем праве на
знание истины, и, если приглушить звук и не видеть знамен, и не вчитываться в
фамилии, намалеванные на транспарантах, различить митинги невозможно: на
экране одна и та же картина: рты кричат, лозунги кричат, и все лица словно
меченые злобой и безумием.
А по бульвару шли обычные русские люди. Не в том, конечно, смысле, что
были они все как один прямые потомки русичей - шли россияне, те, кто жил на
этой земле, в этой стране, после работы бегал по городу в надежде купить
продукты, вечерами под крик митингующего телевизора готовил ужин и воспитывал
детей. Шли простые люди, в прекрасном значении этого слова - не политики, не
активисты-крикуны - потомки тех простых людей, что испокон веку спасали родную
русскую землю; без криков, лозунгов и митингов, не напоказ перед телекамерой,
они для души своей вспомнили, что сегодня - большой русский праздник, впервые
в их жизни не запрещенный; и картина неторопливо идущих к Амуру людей,
объединенных единым человеческим чувством, была так проста и так прекрасна,
что ненужные на большом празднике слезы подступили к глазам Анастасии
Анатольевны, и глазам ее стало холодно на морозе.
Город лежал на соп
