Туманова Ольга - Визит
Ольга Туманова
Визит
Билет был на завтра, на утро; Вероника купила его неожиданно сегодня днем
в аэропорту, видно, кто-то сдал, а она ехала в порт, нимало не надеясь...
так... а вдруг? Может быть, это и есть внутренний голос, который мы сами губим
в себе?
Закрывая большую дорожную сумку, задумалась на миг: лететь часов восемь.
Монография о Матиссе, новая, толком еще и не пролистанная, теплый шарф,
косметичка, полотенце - это отдельно, с собой в салон. Что еще? Да, массажная
щетка, зубная...
Ну, с вещами все, теперь квартира - Вероника оглянулась вокруг: книги
закрыть газетой, завесить репродукции. Но главное - как быть с цветами?
Вероника вздрогнула: резкий тембр дверного звонка всегда звучал
неожиданно, даже когда она ждала гостей. Сегодня она не ждала никого.
На пороге стоял Балакин: распахнутое пальто, сбитый на бок шарф, из-под
мальчишеского чубчика высокомерно-задиристый взгляд. Гордо, как букет
пернецианских роз, держал в протянутой к Веронике руке бутылку подсолнечного
масла.
Рядом с Балакиным стоял незнакомый Веронике тип в затрапезном пальто, в
облезлой кроличьей шапке. И, как золотой в сточной канаве, бросался в глаза
его портфель: элегантный, из хорошей кожи, весь в пряжках и ремешках.
Вероника вздохнула тяжко, не скрывая своих чувств: от пьяного Балакина
всегда головная боль, а сегодня вечером у нее и без него забот достаточно.
Балакин, нимало не смущаясь приемом, прошел в квартиру: он считал себя в
этом доме своим. За ним бодренько прошлепал приятель. Пройдя полкоридора,
Балакин обернулся к приятелю, махнул головой назад, на входную дверь, хмыкнул
довольно: "У всех моих друзей такие двери".
Та часть двери, где врезаны замки, была в глубоких трещинах: память о
совместном визите Балакина и Смолина.
Вероника в тот день устала в мастерской ужасно, и, уснув мертвым сном, не
слышала звонка в дверь. Балакин разбежался по площадке и бросил на дверь свое
тощее тело (это был обычный способ его возвращения домой с очередной попойки),
дверь (какие сейчас двери!) треснула вдоль замка, чуть надломилась и
открылась.
Тут же протрезвевший Балакин - все-таки не своя квартира - часа два
просидел на корточках, пытаясь наладить дверь и без устали ругая Смолина (Это
все из-за него. Уселся на ступеньках: "Я не уйду. Я хочу ее видеть". Разнылся:
"Не могу! Я месяц ее не видел") и Веронику (Спит! Кто так спит? Звонка не
слышит!).
После каждого визита Балакин исчезал из жизни Вероники ровно на столько:
месяц, год, - сколько требовалось, чтобы в ней улеглось раздражение.
Последний раз он был здесь со Смолиным года два назад. Заявились, как
всегда, неожиданно, но, против обыкновения, были трезвы, или почти трезвы, и
принесли с собой полный портфель сухого вина.
- Мальчики! - взмолилась Вероника. - У меня сегодня свидание. - Она много
лет жила затворницей, легко знакомиться не умела, да и негде ей было
знакомиться, а по работе встречалась все больше с такими, как Балакин, и вдруг
неделю назад случайно познакомилась с офицером, ну, что за офицер, гусар со
старинной гравюры. Ему бы бурку через плечо. Но бурки у него не было, он был
летчик, что тоже совсем неплохо. Какой он там был летчик, как служил, где -
Вероника не спрашивала: каким она хотела его видеть, таким он для нее и был, и
когда он говорил: "Когда я катапультировался первый раз...", - у нее все
обмирало внутри от ужаса и восторга. Она не хотела ни анализировать, ни
размышлять, она хотела пойти с ним сегодня вечером в ресторан.
- Ты можешь ид
