Библиотека в кармане -русские авторы

         

Турков Андрей - Александр Блок


АНДРЕЙ МИХАЙЛОВИЧ ТУРКОВ
АЛЕКСАНДР БЛОК
Жизнь А. Блока - одна из благороднейших страниц истории русской культуры.
В книге рассматриваются основные вехи жизненного и творческого пути А. Блока,
приведшего к созданию первой поэмы об Октябре - "Двенадцать".
Что ждет нас за переплетом книг, где стоит это имя - Александр Блок?
Сначала впору растеряться: одна книга спорит с Другой, и даже близкие по
времени создания стихи скрещиваются друг с другом, как шпаги в отчаянном
поединке.
И так же яростно спорят между собой о том, каков же настоящий Блок, его
близкие, друзья, современники, исследователи.
Истинный Блок, - утверждали одни, - это рыцарь Прекрасной Дамы,
таинственной Вечной Женственности, которая когда-нибудь низойдет в наш грешный
и страдающий мир, чтобы спасти и чудесно преобразить его. Даже в истории
собственной юношеской любви поэт видит как бы прообраз этого чуда. Поэтому
картина свидания, прихода возлюбленной вдруг озаряется каким-то напряженным,
благоговейно-восторженным светом:
Запевающий сон, зацветающий цвет,
Исчезающий день, погасающий свет.
Открывая окно, увидал я сирень.
Это было весной - в улетающий день.
Раздышались цветы - и на темный карниз
Передвинулись тени ликующих риз.
Задыхалась тоска, занималась душа,
Распахнул я окно, трепеща и дрожа.
И не помню - откуда дохнула в лицо,
Запевая, сгарая, взошла на крыльцо.
Вы хотите знать подлинное лицо Александра Блока? - продолжали они. -
Посмотрите на мальчика, увидевшего чудо, изображенного художником Нестеровым в
картине "Видение отроку Варфоломею". Это он!
Но вот голос другого современника:
Стихия Александра Блока -
Метель, взвивающая снег.
Как жуток зыбкий санный бег
В стихии Александра Блока!
Несемся - близко иль далеко? -
Во власти цепенящих нег.
Стихия Александра Блока -
Метель, взвивающая снег.
(Федор Сологуб)
Нет, - слышим мы, - Блок совсем не рыцарь-монах, воспевающий божественную
Прекрасную Даму! Он похож на Мцыри, тосковавшего в монастырских стенах по
своей далекой, смутно припоминаемой родине, по настоящей, бурной жизни,
которая звала его, как сказано у Лермонтова, -
От келий душных и молитв
В тот чудный мир тревог и битв,
Где в тучах прячутся скалы,
Где люди вольны как орлы.
Это голос Мцыри слышится в яростной отповеди Блока тем, кто пытался
"образумить" поэта, вернуть его в "темные храмы" ранних стихов:
Прочь лети, святая стая,
К старой двери
Умирающего рая!
Стерегите, злые звери,
Чтобы ангелам самим
Не поднять меня крылами,
Не вскружить меня хвалами,
Не пронзить меня Дарами
И Причастием своим!
("Прочь!")
И, как Мцыри, - слышим мы вновь, - он заблудился и смертельно устал в
своих скитаниях, гордый, отчаявшийся, горько усмехавшийся над своими
несбыточными мечтами и все-таки благословлявший безумную и погибельную, но
вольную жизнь. Недаром Блок взял строки из лермонтовского стихотворения "За
все, за все тебя благодарю я..." эпиграфом к одному из самых знаменитых своих
циклов "Заклятие огнем и мраком".
Вы хотите видеть настоящего Александра Блока? - спрашивают нас. -
Взгляните на портрет, написанный с него блестящим художником Константином
Сомовым! Тяжелое, надменное, бесконечно усталое лицо, опаленное пламенем
многих страстей... Вот он!
Да, был и такой Блок. Но почему же ни он сам, беспощадный к себе и
бесстрашно искренний, ни его близкие не любили этот портрет?
Каков же истинный Блок?
Когда в воздухе собирается гроза, то великие поэты чувствуют эту грозу,
хотя их современники обыкновенно грозы





Содержание раздела