Улицкая Людмила - Лялин Дом
Людмила УЛИЦКАЯ
Лялин дом
Был у Ольги Александровны - по-домашнему ее звали Лялей - золотой
характер. Красивая и легкая, многого от жизни она не требовала, но и не
упускала того, что шло в руки. Со всеми у нее были хорошие отношения: с
мужем Михаилом Михайловичем, рано постаревшим, рыхлым, бесцветным
профессором, с сыном Гошей, девятиклассником, с самыми разнообразными, даже
весьма зловредными кафедральными дамами-сослуживицами, с любовниками,
которые не переводились у нее, сменяясь время от времени и слегка набегая
один на другого.
Только вот с дочерью Леной отношения были сложными. Девочка ее пошла в
отца, тоже была рыхлая, с пухлым неопределенным лицом, громоздким низом и
маленькой, не по размеру всей фигуры, грудью. Ольгу Александровну в глубине
души оскорбляла никчемная внешность дочери, ее апатичный вид, вялые бледные
волосы. Время от времени она нападала на Лену, требовала от нее энергичной
заботы о внешности, заставляла принаряжаться, благо было во что. Но та
только раздражалась и презрительно щурилась. Мать она недолюбливала и тайно
досадовала, что не ей, а брату достались от матери синие яркие глаза,
точность бровей и носа и крепкая белизна зубов.
К тому же кое-какие слухи о пестрых материнских похождениях доползли и
до нее - она к своим двадцати двум годам окончила тот же институт, в
котором заведовал кафедрой отец и мать преподавала французскую литературу.
К любимому своему отцу она тоже испытывала иногда злое раздражение,
возмущалась беспринципной терпимостью его поведения, - как, зачем мирится
он с Лялиным телефонным хихиканьем, отлучками, враньем и
безразлично-бесстыдным кокетством со всеми особями мужского пола, не
исключая постового милиционера и соседского кота...
К тому же и сам возраст матери казался Лене давно уже перешедшим
черту, когда простительны флирты, романы и вся эта чепуха.
А у Ляли была тонкая теория брака, по которой выходило, что
супружеские измены брак только укрепляют, рождают в супругах чувство вины,
нежно цементирующее любую трещину и щербинку в отношениях. Трагедий Ляля не
терпела, никогда не дружила с женщинами, склонными к любовным страданиям и
романтическому пафосу, и практика жизни убеждала ее в правоте. Ее
собственное семейное счастье умножалось на внесемейное. Помимо хорошей,
ладной семьи имела она осенние свидания на садовых скамейках, беглые
прикосновения коленом на заседании кафедры, торопливые поцелуи в прихожей и
жгучие праздники двойной измены - собственному своему мужу и подруге, с
мужем которой торопливо и ярко соединялась в каком-нибудь счастливом
случайном месте...
Ляля огорчалась, чувствуя дочернюю неприязнь. Мечтала, чтобы дочь
завела себе любовника и стала бы почеловечней. Но умная девочка относилась
к матери снисходительно-саркастически, объясняла своей ближайшей подруге:
- Видишь ли, это пошлые стандарты их молодости. В этом кругу,
интеллигентском, университетском, потребность в свободе сильнее всего
реализовывалась в распутстве. Да, да, - припечатывала некрасивая девочка, -
они все были в свои незабвенные шестидесятые либо диссидентами, либо
распутниками... Либо и то и другое... - Лена слегка закатывала глаза: - Я
бы диссертацию могла написать на тему "Психологические особенности
шестидесятников".
Впрочем, в аспирантуре у нее тема была другая. Вот такая ходячая бомба
находилась постоянно в доме Ольги Александровны. Удивительно ли, что
общение с сыном доставляло ей куда больше радости... При большом внешнем
сходстве с матерью,
