Ушинский Константин Дмитриевич - Слепая Лошадь
Константин Дмитриевич Ушинский
Слепая лошадь
Давно, очень уже давно, когда не только нас, но и наших дедов и прадедов
не было еще на свете, стоял на морском берегу богатый и торговый славянский
город Винета; а в этом городе жил богатый купец Уседом, корабли которого,
нагруженные дорогими товарами, плавали по далеким морям.
Уседом был очень богат и жил роскошно: может быть, и самое прозвание
Уседома, или Вседома, получил он оттого, что в его доме было решительно всё,
что только можно было найти хорошего и дорогого в то время; а сам хозяин, его
хозяйка и дети ели только на золоте и на серебре, ходили только в соболях да в
парче.
В конюшне Уседома было много отличных лошадей; но ни в Уседомовой конюшне,
ни во всей Винете не было коня быстрее и красивее Догони-Ветра - так прозвал
Уседом свою любимую верховую лошадь за быстроту ее ног. Никто не смел садиться
на Догони-Ветра, кроме самого хозяина, и хозяин никогда не ездил верхом ни на
какой другой лошади.
Случилось купцу в одну из своих поездок по торговым делам, возвращаясь в
Винету, проезжать на своем любимом коне через большой и темный лес. Дело было
под вечер, лес был страшно темен и густ, ветер качал верхушки угрюмых сосен;
купец ехал один-одинешенек и шагом, сберегая своего любимого коня, который
устал от дальней поездки.
Вдруг из-за кустов, будто из-под земли, выскочило шестеро плечистых
молодцов со зверскими лицами, в мохнатых шапках, с рогатинами, топорами и
ножами в руках; трое были на лошадях, трое пешком, и два разбойника уже
схватили было лошадь купца за узду.
Не видать бы богатому Уседому своей родимой Винеты, если бы под ним был
другой какой-нибудь конь, а не Догони-Ветер. Почуяв на узде чужую руку, конь
рванулся вперед, своею широкою, сильною грудью опрокинул на землю двух дерзких
злодеев, державших его за узду, смял под ногами третьего, который, махая
рогатиной, забегал вперед и хотел было преградить ему дорогу, и помчался как
вихрь. Конные разбойники пустились вдогонку; лошади у них были тоже добрые, но
куда же им догнать Уседомова коня?
Догони-Ветер, несмотря на свою усталость, чуя погоню, мчался, как стрела,
пущенная из туго натянутого лука, и далеко оставил за собою разъяренных
злодеев.
Через полчаса Уседом уже въезжал в родимую Винету на своем добром коне, с
которого пена клочьями валилась на землю.
Слезая с лошади, бока которой от усталости подымались высоко, купец тут
же, трепля Догони-Ветра по взмыленной шее, торжественно обещал: что бы с ним
ни случилось, никогда не продавать и не дарить никому своего верного коня, не
прогонять его, как бы он ни состарился, и ежедневно, до самой смерти,
отпускать коню по три меры лучшего овса.
Но, поторопившись к жене и детям, Уседом не присмотрел сам за лошадью, а
ленивый работник не выводил измученного коня как следует, не дал ему
совершенно остыть и напоил раньше времени.
С тех самых пор Догони-Ветер и начал хворать, хилеть, ослабел на ноги и,
наконец, ослеп. Купец очень горевал и с полгода верно соблюдал свое обещание:
слепой конь стоял по-прежнему на конюшне, и ему ежедневно отпускалось по три
меры овса.
Уседом потом купил себе другую верховую лошадь, и через полгода ему
показалось слишком нерасчетливо давать слепой, никуда не годной лошади по три
меры овса, и он велел отпускать две. Еще прошло полгода; слепой конь был еще
молод, приходилось его кормить долго, и ему стали отпускать по одной мере.
Наконец, и это показалось купцу тяжело, и он велел снять с Догони-Ветра
узду и
