Успенский Эдуард - Иван - Царский Сын И Серый Волк
Эдуард Николаевич Успенский
Иван - царский сын и серый волк
В одном тридесятом царстве триодиннадцатом государстве жил-был царь.
Впрочем, там и помимо царя жило народу полным-полно. В основном, всё
крестьянский люд.
А рабочих там и всяких пролетариев не было. Иначе бы этому царю давно
конец пришел, свергли бы.
Звали царя по-разному. По одним источникам, Берендеем, по другим -
Выславом, по третьим - Василием. А отчество у него было Андронович. И имел
этот Берендей-Выслав-Василий (Анна-Мария-Гонсалес) Андронович трех сыновей.
Младшего сынишку звали Иваном. Ростом этот сынишка был под два метра, а
сил у него было столько, что он мог запросто лошадь на четвертый этаж поднять.
Жаль, что там с этажами плохо было. Все дома были низенькие.
Старшие братья и поздоровее были.
Например, средний сын Данила-царевич мог бы ударом кулака корову убить,
если бы кто ему это позволил.
А старший сын Петр-царевич однажды пытался кувалду на небо забросить.
Кувалда вернулась и прямо ему по голове. Другого бы убило, а ему хоть бы что.
Только выросла у него на голове шишка с кулак, а через неделю прошла, как и не
было.
Да и сам царь-папа Выслав-Берендей-Василий Андронович на здоровье не
жаловался. Он за обедом половину быка съедал.
А все почему, потому что у них в саду на одной яблоне яблоки росли
оздоровительные. От этих целебных яблок к царской семье здоровье и шло. А сад,
надо сказать, у царя был замечательный. И всякие деревья там росли дорогие с
плодами и без плодов. И лимоны там росли, и ананасы заморские, и птицы порхали
яркие. Говорят, что где-то в дальнем углу сада было растение в деревянной
кадушке, на котором соленые огурцы росли.
Но всё-таки ничего ценнее, чем оздоровительные яблочки, не было.
Так все и шло. Только однажды папа-царь пошел в свой сад за яблочком,
глядит, а яблок меньше стало.
Позвал он сыновей, и они стали думать.
- Это наши, - говорит старший, Петр. - Больше некому.
- Конечно, наши, - согласился Данила. - У нас народ известно какой. Только
оставь что без присмотра.
А младший сын промолчал. Не хотел плохо о народе думать.
- А вот мы поглядим, - говорит папа-царь. - Как у нас в хозяйстве кто
здороветь начнет, сразу и поймем, кто яблочки тырит.
День прошел. Другой. Никто не здоровеет - ни конюхи, ни повара, ни другая
какая прислуга. Как были все дохленькие в полноги, так и остались.
- Не наши, - решили братья и царь.
- А я что говорил? - сказал Иван-царевич. Хотя он ничего не говорил, а
просто помалкивал.
- Раз не наши, значит, будем караулить, - решил царь-отец. - Сторожа
поставим.
- Ага, - говорит недоверчивый сын Данила. - Вот сторож все как раз и
съест. У нас ведь как заведено: кто что сторожит, тот тем и торгует.
- Мда, - согласился папа. - Ну и народ в моем царстве! Жуликоватый какой!
В кого бы это? Значит, Петр, придется тебе на дежурство заступать.
Петр сразу на дыбы:
- И что это такое? Как что, сразу Петр. Вон Данила какой вымахал. Пусть он
и дежурит. Не буду я.
Данила хитрый был:
- Значит, не хочешь яблочки сторожить. На царский престол метишь?
- Это как? - спрашивает Петр.
- А так, - говорит Данила. - Не будет яблочков, папаша помрут. Вот ты и на
троне. А там новые яблочки поспеют.
Петр испугался:
- Все. Согласен. Иду сторожить. Давайте мне тулуп и саблю. Иван-царевич
говорит братьям:
- Да не ссорьтесь вы. Я могу караулить.
Братья про себя подумали: "Какой хитрый! В любимчики набивается!.."
И отказались.
Царские слуги выдали старшему сыну тулуп, саблю, яиц вареных
