Успенский Михаил - Змеиное Молоко
Михаил УСПЕНСКИЙ
ЗМЕИНОЕ МОЛОКО
ОТ АВТОРА
Имена братьев Стругацких я услышал давным-давно - страшно сказать, в
1957 году. По радио анонсировали "Страну багровых туч", и книжку я,
разумеется, добыл. Ну, тут все и началось. Из отцовской электробритвы я
смастрячил модель вездехода "Мальчик", приделав с боков пару гаечных
ключей и гусеницы от игрушечного трактора. В дальнейшем творчество
Стругацких я использовал с менее пагубными последствиями, то есть сам стал
сочинять всякие межпланетные похождения. Каждая новая книга или публикация
Стругацких становились событием, и я до сих пор прекрасно помню, где и при
каких обстоятельствах приобрел ту или иную книгу - где приобрел, а где и
замылил.
Думаю, излишне говорить о роли, которую сыграли братья Стругацкие в
моей литературной судьбе. Но подражать не хотелось, поэтому пришлось с
большим трудом искать собственный стиль. Но благодаря именно им я понял,
что такое стиль вообще.
А сколько других авторов открыл я для себя благодаря им! Если в
тексте попадалась цитата, нужно было всенепременно выяснить, откуда именно
она взялась. Только писателя Строгова я нигде не нашел, но сильно
подозреваю, что Аркадий и Борис Натановичи зашифровали таким образом
советского классика Георгия Мокеевича Маркова, у которого, как известно,
есть роман "Строговы".
И первые претензии к Советской власти у меня возникли именно из-за
того, что она прекратила одно время печатать Стругацких. Более
существенные претензии появились позже.
Поэтому я охотно принял предложение участвовать в данном сборнике.
Сначала собирался написать третью часть к "Понедельнику" и "Сказке", но
потом подумал, что это было бы слишком легко и очевидно, вот и выбрал
"Парня из преисподней", где, казалось бы, уже все точки расставлены. И
попробовал поставить этого парня с ног на голову...
Жаба хитра,
Но маленький хрущ с винтом
Много хитрей ее.
Барон Хираока
1
...И поднимаю я несчастную свою башку, и гляжу, куда этот старый хрыч
в стеклах показывает, а там - отцы-драконы - висит на рояльной струне
Бойцовый Кот в полном боевом. Язык почти до пояса вывалился, а глаза уже
шипучие мухи повыели.
Знать я его, конечно, не знал, лычки-то первого курса. Когда его к
нам в Школу взяли, я уже вовсю геройствовал в устье Арихады. Но чтобы
здесь, в столице, кто-то на Кота осмелился руку поднять...
- Сами видите, молодой человек - гражданское население озверело,
ловит солдат и устраивает самосуд. Так что вы вместо мундирчика наденьте
что-нибудь другое, или хотя бы этот халат сверху накиньте...
- Ну уж нет, господин военврач, - говорю. - Форму с меня только с
мертвого снимут. Гуманисты хреновы, демократы... Правительство
национального доверия... Котенка удавили и радуются...
- Давайте ящики разгружать, - суетится мой доктор.
- Сейчас, господин военврач. Не торопите меня, - говорю, - а то я
сильно торопиться начну, и беда получится...
Шоферюга это дело услышал, лезет из кабины, а с ним драться все одно
что с рядовым Драмбой, будь ты Бойцовый Кот, будь ты сам дракон Гугу. У
него ряшка шире колесного колпака.
- Обождите, - говорю. - Люди вы или не люди?
Достаю нож, подпрыгиваю, одной рукой цепляюсь за козырек перед
входом, другой перерезаю струну и успеваю подхватить удавленного Котенка.
Нож ему при этом еще в бок вошел - прости, брат-храбрец, тебе нынче без
разницы.
Отнес его на клумбу. Тяжелый он был, как все мертвяки. Но я там, у
Корнея, здорово поправился. Наверное, у самого герцогского сыночка на
столе такого
