Устинова Татьяна - Отель Последней Надежды
detective Татьяна Устинова Отель последней надежды В одно-единственное мгновенье все рухнуло… Теперь нужно будет учиться жить заново, жить одной, жить без мужао… Только любимая работа помогала забыть этот кошмар и не сойти с ума. А отель, где Надежда возглавляла службу портье, готовился к визиту ни много ни мало.., американского президента.
Введены строжайшие меры безопасности. Всех сотрудников тщательно проверяют. Однако Дэн Уолш, глава службы безопасности президента, с ужасом понимает: Надежда Звонарева, которая — вот дьявол! — ему так сильно нравится, очень подозрительно себя ведет. И ее нужно проверить в первую очередь…
2005 ru ru Black Jack FB Tools 2006-10-12 OCR Carot, вычитка LitPotal 40168F8F-255A-4M9C3-B121-0CD214D79EEA 1.0 v 1.0 — создание fb2 — Black Jack
Татьяна Устинова. Отель последней надежды Эксмо М. 2006 5-699-18589-5 Татьяна УСТИНОВА
ОТЕЛЬ ПОСЛЕДНЕЙ НАДЕЖДЫ
Будь таким, какой ты есть.
Или же будь таким, каким ты кажешься.
Джелаладдин Руми* * *
— Я тебя разлюбил, — сказал муж и посмотрел в сторону. — Ничего не поделаешь! Я же предупреждал тебя, что я человек сложный!..
— Когда предупреждал? — спросила Надежда. В голове было пусто, на душе тоже пусто. Так пусто, что она цеплялась к словам, придумывала вопросы, чтобы не сидеть в пустоте.
— Еще давно! — энергично произнес муж и сморщился. Ему тягостна была сцена прощания, и хотелось, чтобы она поскорее закончилась. Желательно без потерь. — Помнишь, я говорил тебе, что со мной очень сложно, я быстро устаю от жизни с одним человеком, начинаю скучать… Помнишь?
Надежда пожала плечами. Возможно, он и говорил, но она ничего такого не помнила, конечно.
А может, и не слышала вовсе. Она была в него влюблена, а когда человек влюблен, его трудно напугать тем, что объект его вселенской, неземной, единственной в мире любви «быстро устает» или «начинает скучать»!..
Какая разница, начинает или нет! Уж со мной-то точно не заскучает! Ведь такой вселенской, неземной, единственной в мире любви не было ни у кого с момента сотворения мира!
Они помолчали, сидя по разные стороны дивана и глядя друг на друга.
Он же мой, думала Надежда. Он мой, вон и царапина на руке моя — он ободрался, когда на прошлой неделе я его попросила на участке у мамы наломать сирени. Он наломал, но поцарапался, и мы вместе заклеивали руку пластырем, чтобы было не так заметно.
И кружка, из которой он пьет чай, тоже моя. Белая кружка с красным сердцем и надписью «Я люблю Калифорнию», которую я привезла из этой самой Калифорнии, он кружку обожает!..
И рубашка моя — я ее покупала к лету на распродаже и страшно гордилась собой, что удалось так ловко сэкономить, почти вдвое!.. И глаза, в которые я люблю смотреть, очень темные, черные почти, ни у кого на свете я больше не видела таких темных глаз, и длинные ресницы, и смешная ямочка на одной щеке — все мое!
Или.., уже не мое?
— Ты.., кого-нибудь встретил? — вдруг спросила Надежда.
Нельзя так спрашивать, она прекрасно это знает, и во всех книгах по психологии написано, что нельзя спрашивать мужчину о его личной жизни и нельзя задерживать его, когда он уходит. Нельзя, потому что можно утратить чувство собственного достоинства.
Кажется, согласно этим книгам, можно спросить о его планах относительно раздела имущества. Можно, но немыслимо, потому что раздел имущества — это конец, точка, финишная ленточка, забежав за которую ничего не остается, только упасть замертво.
И еще гордость, да, да!.. У меня же есть гордость.
Но что с ней делать, когда он бросает меня и вот-вот бросит навсег
