Фадеев Александр - Разгром
А.А. ФАДЕЕВ
РАЗГРОМ
СОДЕРЖАНИЕ
I. Морозка
II. Мечик
III. Шестое чувство
IV. Один
V. Мужики и
VI. Левинсон
VII. Враги
VIII. Первый ход
IX. Мечик в отряде
X. Начало разгрома
XI. Страда
XII. Пути-дороги
XIII. Груз
XIV. Разведка Метелицы
XV. Три смерти
XVI. Трясина
XVII. Девятнадцать
I
Морозка
Бренча по ступенькам избитой японской шашкой,
Левинсон вышел во двор. С полей тянуло гречишным
медом. В жаркой бело-розовой пене плавало над головой
июльское солнце.
Ординарец Морозка, отгоняя плетью осатаневших
цесарок, сушил на брезенте овес.
- Свезешь в отряд Шалдыбы, - сказал Левинсон,
протягивая пакет. - На словах передай... впрочем, не надо
- там все написано.
Морозка недовольно отвернул голову, заиграл плеткой
- ехать не хотелось. Надоели скучные казенные разъезды,
никому не нужные пакеты, а больше всего - нездешние
глаза Левин-сона; глубокие и большие, как озера, они
вбирали Морозку вместе с сапогами и видели в нем многое
такое, что, может быть, и самому Морозке неведомо.
, - подумал ординарец, обидчиво хлопая
веками.
- Чего же ты стоишь? - рассердился Левинсон.
- Да что, товарищ командир, как куда ехать, счас же
Морозку. Будто никого другого и в отряде нет...
Морозка нарочно сказал , чтобы
вышло официальной: обычно называл просто по фамилии.
- Может быть, мне самому съездить, а? - спросил
Левин-сон едко.
- Зачем самому? Народу сколько угодно... Левинсон
сунул пакет в карман с решительным видом человека,
исчерпавшего все мирные возможности.
- Иди сдай оружие начхозу, - сказал он с
убийственным спокойствием, - и можешь убираться на
все четыре стороны. Мне баламутов не надо...
Ласковый ветер с реки трепал непослушные Морозкины
кудри. В обомлевших полынях у амбара ковали
раскаленный воздух неутомимые кузнечики.
- Обожди, - сказал Морозка угрюмо. - Давай
письмо. Когда прятал за пазуху, не столько Левинсону,
сколько себе пояснил:
- Уйтить из отряда мне никак невозможно, а винтовку
сдать - тем паче. - Он сдвинул на затылок пыльную
фуражку и сочным, внезапно повеселевшим голосом
докончил: - Потому не из-за твоих расчудесных глаз,
дружище мой Левинсон, кашицу мы заварили!.. По-
простому тебе скажу, по-шахтерски!..
- То-то и есть, - засмеялся командир, - а сначала
кобенился... балда!..
Морозка притянул Левинсона за пуговицу и
таинственным шепотом сказал:
- Я, брат, уже совсем к Варюхе в лазарет снарядился, а
ты тут со своим пакетом. Выходит, ты самая балда и есть...
Он лукаво мигнул зелено-карим глазом и фыркнул, и в
смехе его - даже теперь, когда он говорил о жене, -
скользили въевшиеся с годами, как плесень, похабные
нотки.
- Тимоша! - крикнул Левинсон осоловелому
парнишке на крыльце. - Иди овес покарауль: Морозка
уезжает.
У конюшен, оседлав перевернутое корыто, подрывник
Гончаренко чинил кожаные вьюки. У него была
непокрытая, опаленная солнцем голова и темная
рыжеющая борода, плотно скатанная, как войлок. Склонив
кремневое лицо к вьюкам, он размашисто совал иглой,
будто вилами. Могучие лопатки ходили под холстом
жерновами.
- Ты что, опять в отъезд? - спросил подрывник.
- Так точно, ваше подрывательское степенство!..
Морозка вытянулся в струнку и отдал честь, приставив
ладонь к неподобающему месту.
- Вольно, - снисходительно сказал Гончаренко, -
сам таким дураком был. По какому делу посылают?
- А так, по плевому; промяться командир велел. А то,
говорит, ты тут еще детей нарожаешь.
- Дурак... - пробурчал подрывник, откусывая дратву,
- трепло сучанское.
Морозк
