Библиотека в кармане -русские авторы

         

Фадеев Александр - Рождение Амгуньского Полка


Александр Александрович Фадеев
Рождение Амгуньского полка
Памяти Игоря Сибирцева
1
Настоящее название полка было 22-й Амгуньский стрелковый, а его рядовые
бойцы во всех официальных приказах именовались народоармейцами*. Но человек,
около года не вылезавший из сопок, вскормивший несчетное количество вшей,
исходивший все таежные тропы от зейских истоков до устья Амура, привык к
безвластью и безнаказанности и боялся порядка и дисциплины. В новых
наименованиях и, главное, в цифрах ему чудилось кощунственное посягательство
на его свободу. И бойцы 22-го Амгуньского полка продолжали называть себя
партизанами, а полк свой по имени старого командира - просто Семенчуковским
отрядом.
______________
* На Дальнем Востоке наша армия называлась в 1920 году не Красной, а
Народно-революционной. (Примеч. А.Фадеева.)
Это была упорная и жестокая борьба между старым названием и новым. За
старое боролся весь полк во главе с командиром Семенчуком, за новое -
комиссар полка Челноков.
Силы противостояли неравные. Не только потому, что Челноков был одинок,
но и потому, что это происходило в местности, где так короток день, а ночь
длинна, где густ и мрачен лес, где воздух сыр и ядовит от болотных
испарений, где зверь в лесах силен и непуглив, и человек - как зверь.
Семенчуковский отряд оказался сильнее Амгуньского полка. Это произошло
после разгрома под Кедровой речкой, хмарным и слизким утром, на левом фланге
красного фронта.
Сгрудившись у гнилого, поросшего мхом и плесенью охотничьего зимовья,
Семенчуковский отряд митинговал.
- Куда нас завели? - кричал, взгромоздившись на пень, лохматый детина.
Весь - костлявая злость, от головы до пят обвешанный грязными шматками
полгода не сменявшейся одежды, он походил на загнанного таежного волка.
- Нас завели на верную гибель... Нас продали... Владивосток занят,
Спасск-Приморск занят, Хабаровск занят, не сегодня-завтра займут Иман, -
куда мы пойдем? Мы - партизаны, амурцы. Мы мерзли в сопках за наши хлеба и
семьи. Пора уж и домой! Довольно покормили вшей, пойдем за Амур! Там тоже
Советская власть - мы ее поставили. Пущай приморцы сами свои края
защищают... Пущай Челноков сам повоюет... с рыбой со своей, с тухлой...
И из человеческого месива, где озлобленные лица, обдрипанные шинели,
штыки, патронташи, подсумки и мокрые ветви загаженного людьми ельника
сливались в одно оскаленное щетинистое лицо, неслось:
- За Амур! За Амур!
- Довольно!
- Ну, как вы попадете за Амур? - стараясь быть спокойным, говорил
Челноков. - Через фронт нам не пройти - раз. Через Хорские болота и подавно
не пройти. Остается Уссури. Как вы через нее переправитесь? Пароходов ведь
нет...
- Вре-ошь! - кричали из толпы. - Омманываешь... Есть пароходы... А
грузы на чем эвакулируют? Сволочь!
- Этот пароход вас не возьмет...
- Мы сами его возьмем...
- Он всегда и так перегружен...
- Разгру-узим... Вот невидаль, подумаешь!
- Так ведь не в этом суть, - не сдавался Челноков. - Ведь мы оголяем
фронт. Из-за нашего ухода вся область пропадает...
- А что мы - сторожа? - надсаживался лохматый детина. - Чего вы
приморцев не держали? Небось в тылу сидят, одеты и обуты... Одних штабов,
как собак, расплодилось...
- Верно, Кирюха... В тылу... галифеи шириной в Амур распустили.
Масса не слушалась комиссара. Вчера, ругаясь с ним из-за продуктов, она
еще чувствовала в нем силу и нехотя подчинялась ей. Это не было, как в
прежние дни, сознательное уважение к старшему товарищу, а просто последние
остатки робости перед





Содержание раздела