Библиотека в кармане -русские авторы

         

Фадеев Т - Руки Матери


Т. ФАДЕЕВ
РУКИ МАТЕРИ
Рассказ
Перевел В. Муравьев
Утреннее солнце неторопливо, словно нехотя, поднялось из-за зубчатой
стены дальнего леса. Его красные, еще нежаркие лучи коснулись верхушек
темных, мрачноватых елей и пихт. Длинные тени упали на мокрый, серебристый
от росы луг. Сизоватый, невесомо-легкий туман, низко стлавшийся над
остывшей за ночь землей между раскидистыми кустами густого тальника,
медленно и зыбко заколыхался.
Митя переехал вброд неширокий, с топкими берегами ручей, выбрался на
проселочную дорогу, избитую копытами скота, изрезанную тележными колесами.
Голоса и свист мальчишек, гонявших лошадей в ночное вместе с ним,
раздавались далеко впереди. Но Митя не спешил их нагонять. Опустив
поводья, он ехал шагом, мерно покачиваясь худеньким телом в такт
лошадиному шагу. Изредка он взмахивал веткой, отгоняя от босых ног
надоедливых комаров.
Мите хотелось спать. Солнце приятно пригревало спину. В безучастной
полудреме он не замечал прелести пробуждающегося утра: ни мокрых и
блестящих от росы листьев деревьев, ни самой росы, хотя ее капельки,
мелкие, словно бисер, то и дело вспыхивали под лучами солнца и, подобно
причудливо нанизанным алмазам, сияли внутренним голубоватым светом.
Когда он подъехал к своему дому, солнце уже ярко освещало всю
деревенскую улицу из конца в конец.
Митя слез с лошади, закинул поводья за кол деревянной изгороди.
Бесшумно ступая босыми ногами, поднялся по прогнившим ступеням крыльца.
С тех пор как отец ушел на фронт, крыльцо заметно осело да и весь дом
принял какой-то сиротливый вид.
Младшая сестренка Катька еще спала, разметав по измятой подушке свои
длинные волосы цвета спелой овсяной соломы. Не без зависти посмотрел Митя
на спокойно спящую сестренку и чуть грустно улыбнулся.
В переднем углу, на столе, покрытом домотканой скатертью, дожидаясь
Митю, дымилась легким парком горячая похлебка в алюминиевой миске. Рядом
лежали два ломтя ржаного хлеба и выщербленная деревянная ложка. Тут же
стояла зеленая эмалированная кружка с уже процеженным молоком утреннего
надоя.
Не дожидаясь особого приглашения, Митя сел за стол и принялся
торопливо есть завтрак, приготовленный для него матерью.
В это время мать - еще молодая, но изможденная, с выражением
постоянной озабоченности на лице женщина, - хлопотала у окна, собирая себе
и сыну обед в поле.
В небольшой берестяной пестерь она положила четыре испеченные
картофелины, пару луковиц, яйцо и бутылку молока. Краюшку ржаного хлеба
она завернула в свой старенький, но чисто выстиранный головной платок и
сунула сверток в пестерь: еда для Мити на весь день.
Себе в старую холщовую сумку она положила хлеб, картошку и лук,
вместо молока налила в берестяной туесок жидкого квасу, а яйцо, подержав
его в задумчивости на ладони и бросив быстрый и какой-то смущенный взгляд
на спящую дочку, отнесла на кухню и там положила на низенькую, под стать
Катькиному росту, лавку, рядом с кружкой молока и ломтем хлеба,
оставленными дочери на обед.
После этого мать принялась торопливо одеваться. С деревянного
колышка, прибитого в ряд с другими к стене возле двери, она сняла шабур из
домотканого полотна. Когда-то крашенный черничным соком в синий цвет, он
теперь совсем вылинял и потерся во многих местах. Надев шабур, мать
подпоясалась.
В это самое время на деревне дважды ударили в подвешенный к дереву
старый отвал конного плуга, заменявший собою колокол. Это бригадир
оповещал колхозников о том, что пришло время выходить на работу.
- Ой, Ми





Содержание раздела