Библиотека в кармане -русские авторы

         

Филенко Евгений - Ловись Рыбка Большая И Маленькая


Евгений Филенко
ЛОВИСЬ РЫБКА
БОЛЬШАЯ И МАЛЕНЬКАЯ
Начальница археологического отряда с нечеловеческим именем Стихия и с
нормальной фамилией Вяткина извлекла из полупорожнего мешка консерву
"Завтрак туриста", и ее перекосило.
- Сдохнуть можно, - пробормотала она с содроганием. Консерва полетела
обратно в мешок, а начальница воззвала не по-женски зычным голосом:
- Тимофеев!
Практикант-археолог Тимофеев с неудовольствием оторвался от процесса
разгребания культурного слоя и приподнял голову.
- Витюля, - перешла на более нежные интонации Стихия. - Сходил бы за
рыбкой на Шиш-озеро... А не то снова придется концентраты жрать.
- Хотелось бы еще разок пройтись по срезу, - рассудительно сказал Тимофеев.
- А, фигня все это, - отмахнулась начальница. - Ни черта здесь нет.
- Как нет?! - взвились откуда-то из-за кустарника. - А план поисков,
утвержденный на ученом совете?.. А документальные свидетельства?..
Гляденовская культура... харинские могильники?
- Подите вы... - вяло отругнулась Стихия. - Витя, вперед!
Тимофеев со вздохом вылез из раскопа. В своей палатке он взял самодельное
удилище, не опробованное еще в деле, а также ведро и четвертушку
окаменевшего от времени хлеба для наживки. Он слабо представлял, на что
могло бы польститься водное население Шиш-озера и существует ли таковое
вообще. Настроение у Тимофеева было скверное: с непривычки болела спина,
хотелось домой и до смерти надоели ненормальные взаимоотношения с
руководством в лице мужеподобной Стихии, предпочитавшей использовать
несчастного практиканта в качестве мальчика на побегушках. И разумеется, -
что самое главное - Тимофеев жестоко тосковал по девушке Свете, волею
судьбы и деканата заброшенной в вековые архивы Дядьевского монастыря,
памятника древней культуры.
Тимофеев проломился сквозь кусты на обрывистый берег Шиш-озера, с трудом
отколупал кусочек хлеба, насадил его на крючок и метнул в свинцовые воды.
Конечно же незамедлительно рядом объявился местный дед Мамонт со своим
удилишком, и его присутствие оптимизма горе-практиканту не прибавило. Вот
уже несколько дней упомянутый дед терроризировал Тимофеева своими
рассуждениями на самые разнообразные темы, перемежая их народной мудростью
и зловредными пассажами по поводу научно-технического прогресса.
Некоторое время дед Мамонт, кряхтя и сморкаясь, торчал над душой у
Тимофеева. Затем он размотал снасти и встал метрах в трех, неподвижно
вперившись в мутное зеркало озера. Не прошло и минуты, как на его наживку
польстился упитанный щуренок. Тимофеев мысленно взвыл: он знал, что
теперь-то ему не избежать очередного прилива дедова красноречия.
- Учись, студент, пока я жив, - не запозднился дед Мамонт и вытащил на
бережок еще одну щуку, зеленую и толстую, как полено.
Деду было крепко за восемьдесят, но он вполне соответствовал своему имени,
полученному при дореволюционном религиозном обряде, как габаритами, так и
мастью. Судя по всему, он мог прожить еще долго и многому научить
Тимофеева.
- Это тебе не алгебра, - изрек дед, наживляя на кованый якорек сомлевшую
лягушку.
- Мы алгебру не проходим, - неубедительно огрызнулся Тимофеев, которому
больше крыть было нечем.
- Не проходят оне, - добродушно ворчал дед. - А как такую стервозу
поймать, оне проходят?
Ничего похожего Тимофеев, разумеется, и подавно не проходил. Все его
рыбацкие навыки сводились к промыслу гольянов в далеком детстве. Поэтому в
его ведерке плавала зеленая ряска, а щучья компания у деда неуклонно
возрастала.
- Что прок





Содержание раздела