Фрай Максим - Энциклопедия Мифов (Том 2)
Макс ФРАЙ
Энциклопедия мифов
Подлинная история Макса Фрая, автора и персонажа.
ТОМ ВТОРОЙ
Глава 1
Круг
... фигура, образуемая правильной кривой линией, без начала и конца...
Некоторые вещи вспомнить почти невозможно. Но обычно оказывается, что
только они и имеют значение.
Поэтому.
Я.
Вспоминаю.
Бесцеремонное, в сущности, вторжение. Их было двое. Мужчина и женщина,
очень молодые. Их лица я так толком и не разглядел. Только два силуэта,
просторные свитера, яркие шарфы, длинные белокурые волосы женщины и прядь,
упавшую на лоб ее спутника, темную и тяжелую, как мокрые водоросли. Ноги,
обутые в спортивные ботинки, ступали почти бесшумно, но деревянная лестница
тихонько поскрипывала под упругими подошвами. Мне почему-то был знаком ритм
их шагов, - открытие казалось скорее тревожным, чем радостным, хотя ни
радости, ни тревоги я тогда еще не умел испытывать. Лишь расставлять по
местам наиболее подходящие определения - это всегда пожалуйста.
Тогда же я обнаружил, что звуки шагов в темноте могут рассказать об
идущем куда больше, чем разноцветные картонки, разложенные в определенном
порядке смуглой рукой ярмарочной предсказательницы. Впрочем, я оказался
молчаливым оракулом: мои откровения годились лишь для удовлетворения
собственного любопытства; искусство издавать звуки казалось мне слишком
хитроумной наукой, за изучение коей и браться-то не стоит, все равно ничего
не выйдет.
Мужчина был рожден в год огня, женщина - в год дерева, и сама судьба
предназначила ей стать хворостом в его костре, поэтому его пламя пылало на
самом дне сердца, а ее легкий огонь плясал на поверхности кожи, обжигая, но
не согревая. Глаза же их, как у всех, кто находится под покровительством
Нептуна (сумма чисел рождения кратна девятке) казались изменчивыми и
глубокими, как морская вода. Эта зыбкая влага не давала их огню разгореться
в полную силу, поэтому они походили на людей, собравшихся жить вечно.
Они имели странную власть над событиями, но не умели повернуть ее себе
на пользу, ибо само понятие "пользы" не укладывалось в их головах. Поэтому
они играли с миром, как младенцы с набором цветных кубиков: всякая
конструкция, причудливая ли, уродливая ли, возникала лишь для того, чтобы
тут же быть разрушенной неловким движением могущественной, но неумелой
руки; руинам же было суждено чудесное превращение в волшебный лабиринт,
впрочем, и это случалось лишь на краткое мгновение.
Кажется, я тоже был одним из их кубиков.
"Добрый вечер, Макс!" - говорили они и хохотали, как подвыпившие
школьники, но смех не звенел, а потрескивал: так трещат отсыревшие поленья
в камине. Я недоумевал: что забавного может быть в столь обыденной фразе?
"Хорошей тебе ночи, Макс", - их голоса звучали доброжелательно, но
снисходительно, словно я был симпатичной дворнягой, или ручным скворцом.
Я не давал себе труда удивиться, откуда они знают мое имя, поскольку
эти двое были похожи на тех счастливчиков, что легко угадывают заветное
число, но вечно забывают поставить на него деньги. Перед тем как уйти, они
непременно включали старомодную лампу под зеленым абажуром, которая стояла
на маленьком столике возле моего кресла, и ее тусклый леденцовый свет
казался мне слишком ярким, так что поневоле приходилось просыпаться.
"Круг разомкнулся", - думал я, пробуждаясь. Впрочем, нет, не думал,
фраза эта, изящная, но вполне бессмысленная (что за "круг"? с какой стати
он "разомкнулся"? и был ли "сомкнут" прежде?) ритмично пульсировала в
висках, как пульсирует кров
