Фридберг Исаак - Бег По Пересеченному Времени
Исаак Фридберг
Бег по пересеченному времени
Монтаж аттракционов
Меняли деньги. Отец принес зарплату, выданную новенькими купюрами образца
тысяча девятьсот сорок седьмого года. Десятимесячный Гера потянулся к
деньгам, встал и пошел. Впервые в жизни. Можно сказать, Григорию Алексеевичу
Равинскому подняться на ноги помогли исторические обстоятельства.
Родители, прозябавшие в нищете последние тридцать лет, сочли добрым
предзнаменованием интерес маленького Геры к денежным знакам. Мать верила в
приметы, многие из них действительно сбывались - кроме тех, которые обещали
сытость и благополучие.
Новые деньги были похожи на разноцветных бабочек - скорее всего маленький
Гера соблазнился именно этим. В скромном родительском доме отсутствовали
яркие краски: белые известковые стены, темно-коричневый пол, почерневший лак
случайной мебели. Одежду тогда носили тоже либо черного, либо синего или
серого цветов. Детских игрушек почти не было; те, что сохранились с
довоенных времен, обесцветились естественным путем. Главным произведением
искусства в доме был отрывной календарь, черно-белый. Красные дни в
календаре попадались редко и особого впечатления на Геру не произвели -
во-первых, за десять месяцев жизни их было слишком мало, во-вторых, не
такими уж они были и красными по причине плохой бумаги.
Так что истинная красота, которая - как известно - спасает мир, вошла в
Герину жизнь гознаковским рублем.
Миновали полтора десятка лет, Гера возмужал и порадовал маму густым
волосяным покровом нижних конечностей. По маминым приметам, это тоже
выходило к деньгам. Твердый материнский интерес к подобного рода суевериям
позволяет догадаться, что и пятнадцать лет спустя жизнь семьи Равинских не
страдала от роскоши. Родители кормились инженерным трудом на авиационном
заводе и нужду свою приписывали исключительно собственному неумению жить.
Кроме чрезмерной волосатости, ничем другим Григорий Алексеевич родителей не
баловал. Талантами не блистал, учился обыкновенно. Любил кино - кто не
любит? Мечтал стать артистом - кто не мечтает? Закончил авиационный
техникум, прослужил год механиком на заводском аэродроме, попал в армию. Там
все и началось.
Услали его на край земли. Дыра дырой: телевизора нет, единожды в ме- сяц -
клубный киносеанс, в полковой библиотеке - Герцен, Кожевников, Бо- рис
Полевой и газета "Красная звезда". Полярная ночь. Камчатка. Тоска. Длин-
ными скучными вечерами развлекал сослуживцев, пересказывая фильмы - те, что
смотрел "на гражданке" раз по десять и хорошо помнил. После отбоя - ползком
в каптерку, где можно укрыться от бдительных глаз дежурного офицера, - и
давай, "крути кино", забавляй матерых "стариков" и молодых сержантов.
Уважение "стариков" и сержантов облегчало жизнь... Запас фильмов довольно
быстро иссяк, должность ночного киномеханика терять не хотелось. В одну
прекрасную полярную ночь Григорий Алексеевич понес околесицу, лихорадочно
соображая, каковой будет расплата. Выдал за американский "боевик" историю
собственного сочинения, врал отчаянно - и удачливо, народу понравилось.
Запасы вранья неожиданно оказались безграничны, к утру он обычно забывал, о
чем врал вечером, но три-четыре сюжета задержались в памяти. Вернулся домой,
попробовал сюжеты описать. Зачем? Острая на язык казарма присвоила ему
кликуху Режиссер. Кликуха поначалу обидела, потом он к ней привык, ближе к
"дембелю" возникли странные амбиции.
В канцелярии заводского аэродрома освоил пишущую машинку - но тут коса нашла
на каме
