Фурманов Дмитрий Андреевич - Фрунзе
Дмитрий Андреевич ФУРМАНОВ
ФРУНЗЕ
Рассказ
ОГЛАВЛЕНИЕ:
ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА
ВЕСТЬ ОБ ЕГО СМЕРТИ
КАК СОБИРАЛСЯ ОТРЯД
ПОСЛЕДНИЙ ВЕЧЕР
ВСТРЕЧА В УРАЛЬСКЕ
ПРИМИРИТЕЛЬ
ДЕСЯТЬ МИНУТ
ФРУНЗЕ ПОД УФОЙ
________________________________________________________________
ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА
Помню я - Иваново-Вознесенск, 1917 год, жуткий голод, неисходную
безработицу, армию раздетых, голодных ткачей. А наряду с тем - кипучая
работа в фабзавкомах, закреп Советской власти, строительство новой,
красноткацкой Иваново-Вознесенской губернии: из кусочков Владимирской,
Ярославской и Костромской надо было сшить свою, текстильную. Фрунзе в те
дни работал председателем Шуйского Совета. И его вызвали в Иваново - на
это новое, большое дело. В конце года были съезды - на этих съездах и
решали вопросы организации губернии, в работах съездов первая роль
принадлежала Михаилу Васильевичу Фрунзе.
Я первый раз увидел его на заседании и запечатлел в памяти своей
добрые серые глаза, чистое бледное лицо, большие темно-русые волосы,
откинутые назад густою волнистой шевелюрой. Движенья Фрунзе были
удивительно легки, просты, естественны - у него и жестикуляция, и взгляд,
и положенье тела как-то органически соответствовали тому, что он говорил в
эту минуту: говорит спокойно - и движенья ровны, плавны и взгляд покоен,
все существо успокаивает слушателей; в раж войдет, разволнуется - и
вспыхнут огнями серые глаза, выскочит по лбу поперечная строгая морщинка,
сжимаются нервно тугие короткие пальцы, весь корпус быстро переметывается
на стуле, голос напрягается в страстных высоких нотах, и видно, как держит
себя Фрунзе на узде, как не дает сорваться норову, как обуздывает кипучий
порыв. Прошли минуты, спало волненье - и вошли в берега передрожавшие
страсти: снова кротки и ласковы серые глаза, снова ровны, покойны
движенья, только редко-редко вздрогнет в голосе струнка недавнего бурного
прилива. Я запечатлел образ Фрунзе с того памятного первого заседанья в
семнадцатом году, и сколько потом ни встречался с ним в работе, на фронтах
ли - я видел всегда его таким, как тогда, в первый раз: простым,
органически цельным человеком.
От общения с ним, видимо, у каждого оставался аромат какой-то особой
участливости, внимания к тебе, заботы о тебе - о небольших даже делах
твоих, о повседневных нуждах.
Недаром и теперь, когда встал он на высочайшем посту народного
комиссара, - и теперь ходили к нему на прием вовсе запросто и
блузники-ткачи и крестьяне-лапотники, шли к своему старинному подпольному
другу, к Мише, которого еще по давним-давним дням знали и помнили как
ласкового, доброго сероглазого юношу.
ВЕСТЬ ОБ ЕГО СМЕРТИ
В начале этого года погиб драматической смертью старый большевик,
иваново-вознесенский ткач, Семен Балашов, "Странник", как звали его в
подполье. И мы тогда, иванововознесенцы, живущие в Москве, собирались,
обсуждали, как отозваться на эту смерть, как хоронить. Прошло почти
полгода - и снова собираемся за тем же столом, те же, что тогда, но
обсуждаем иной вопрос: как отозваться на смерть дорогого земляка, Михаила
Васильевича Ф р у н з е. Тот раз и сам Фрунзе ходил к балашовскому гробу,
теперь надо его хоронить.
У каждого так много-много есть что вспомнить и что сказать, но больше
молчим, не вяжутся речи, обрывками слов толкуем про делегацию из
Иваново-Вознесенска в пятьсот человек, про комиссию по увековеченью
памяти, про сборник, что-то еще...
Вот сидит - поникшая, печальная - старая когорта подпольщиков. Они
помнят мальчика
