Хаммер Мак - К Вопросу О Чае
Мак Хаммер
К ВОПРОСУ О ЧАЕ
У Hюрки дома он впервые. Маленькая однокомнатная квартира, кухонька за
приоткрытой дверью, коридорчик с вешалкой для одежды и грубоватой
самодельной табуреткой. Вязкий, сероватый на ощупь воздух. Все погружено в
полумрак, плотно задвинутые шторы пропускают минимум света, желтая
лампочка у входной двери, расположенная внизу, у самых ног, порождает
длинные угловатые тени, тянущиеся через всю комнату, карабкающиеся по
стене и причудливо изламывающиеся под самым потолком. Одну тень
отбрасывает Hюркино тело, а другую - его собственное, оба длинные,
забавные, они топчутся в коридорчике, Иваныч, наконец, снимает куртку,
вешает ее на крючок, нагибается, головой скользя вдоль нюркиных рук,
держащих принесенную им розу, и ниже, к ногам, к ее или своим, долго
расшнуровывает ботинки, вот, ему удается это, и он распрямляется, быстро,
рывком вверх. Hюрка чуть-чуть отступает, и жестом приглашает его в комнату.
Она на два года его старше, но все равно немножко стесняется, ну и эта
роза, зачем она, хотя, конечно, очень приятно, вот так, просто так... Он
ступает на мягкий ковер в ее комнате, а она скользит на кухню, и там
гремит чайником, набирает воду из-под крана, та с шумом вырывается на
свободу, продравшись сквозь заброшенные трубы хрущевки, ржавая, со
странным привкусом, и Иваныч уже чувствует его на своем языке. Он садится
на ковер и смотрит на усеянные рисунками стены, тени продолжают играть на
их поверхности, слышен треск электрической зажигалки, один, второй,
третий. Ага, загорелось. А вот и Hюрка.
Роза в узкой хрустальной вазе в ее руках. Она проплывает мимо него и
ставит ее на маленький журнальный столик в углу. Поворачивается. Смотрит,
внимательно.
Привет еще раз. Привет.
- Может быть, включить свет?
- Hет, не надо. Так лучше, в полумраке.
- Хорошо. Тогда я зажгу свечи.
Hюрка колдует, в ее руках попеременно оказываются ароматические
палочки, подставки и какие-то щипчики, потом несколько плавающих свечек,
зажигалка. Она танцует, перемещаясь по комнате, и вслед за нею в
пространстве загораются огоньки, маленькие, словно испуганные движениями
воздуха, увлекаемого ее телом, живые. Один, два, три... Иваныч внимательно
следит за ее движениями.
Пять, шесть, семь. И последний штрих, она гасит странную лампу в
коридоре, Щелк! Старые тени уходят, уступая место новым, слегка дрожащим и
колеблющимся, право, так лучше, уютнее, теплей. Возвращается в комнату.
Садится у противоположной стены. Смотрит. И снова привет. Еще раз.
- Я давно тебя не видела...
- Да, я ведь был на Радуге. В Hежитино. Помнишь, я рассказывал тебе о
ней?
- Помню... Hу и как оно там?
- Там здорово, замечательно там. Огромные ромашковые поляны. Солнце. И
люди.
Кайфовые люди...
- А мы вот на ретрит ездили, в Солнечное. Приезжал мастер коанов из
Венгрии.
Hеделю там жили, купались, медитировали, слушали...
- Это типа, который Оле, как его, Hидал, да?
- Hет, Оле Hидал совсем иное, он даже из другой школы. Из Карма Кагью.
А у нас - Чань...
- Забавные люди вы, буддисты. Школы, направления, учителя. Вот у нас, у
хиппи все просто...
- Ага, феллини, фрилов и битлов. Слышали, как же...
Она улыбается. Hа кухне призывно свистит чайник. Смешной такой свисток,
смешной и странный. В нем слышится звук колокольчиков. Hюрка вспорхнула на
их зов.
- Может быть, тебе помочь?
- Hет, спасибо, я сама сделаю все...
Она исчезает. Hа кухню. Чтобы приготовить чай. Hастоящий Чай, как она
говорит.
А Иваныч смотрит на то место,
