Ханами Тая - Заметки Забияки 2
ТАЯ ХАНАМИ
ПРАВО БЫТЬ ЧЕЛОВЕКОМ
ЗАМЕТКИ ЗАБИЯКИ – 2
Часть I. История одного дракона.
Глава 1.
Кожура от картошки вилась тонкой стружкой, закручиваясь то вправо, то влево, пока, наконец, не попадала в расстеленный на полу пластиковый пакет. Там ее уже набралось изрядно и с горкой. Очищенные картофелины плюхались в огромную кастрюлю с водой, поднимая фонтан брызг.
Ничего, лужу потом подтереть можно.
– Лиса, тебе еще долго? – раздалось из коридора. – Ты мне не поможешь? Нужно телик в угол переставить. Ой!
И давно ты в этой позе?
– Всего пятнадцать минут, – ответила я, бодро шуруя ножом. – И, потом, это не поза, а стойка.
Танька пожала плечами, присела на табуретку. Картофелин оставалось всего четыре штуки.
– А это обязательно, – снова заговорила хозяйка дома, – стоять в этой, как ее там…
– Мабу, – подсказала я. – Ты же знаешь, что мне нужна очень веская причина для того, чтобы спокойно заниматься домашними делами. Стойка всадника одна из самых уважительных.
– А иначе никак?
– Не а, – покачала головой я. – Никак. Иначе возникает чувство без толку потерянного времени. Омерзительное.
– Понятно, – на словах согласилась со мной Танька. – Ладно, хватит уже картошки, а то у меня сердце кровью обливается на тебя смотреть.
– Так обливается или хватит?
– Хватит, – подумав, ответила хозяйка дома. – А если нет, пиццу закажем.
– ОК, – бодро вскочила я. – Пошли, покажешь, куда там телевизор надо переставить.
Все таки хорошая у Таньки квартира. Светлая, уютная, и какая то добрая, что ли? Не говоря уже о том, что местоположение очень нравится ее владелице.
– Вот, я решила, что его отсюда удобнее смотреть будет, – указала Танька пальцем на тумбочку.
– Дело хозяйское, – ответила я, щелкая пальцами.
«Sony», чудо японской техники китайской сборки, выписывая кренделя волочащимся по полу проводом, величаво поплыло по воздуху. Ему оставалось всего каких то полметра до места назначения, когда прихожей раздались пинки по чему то твердому:
– Сова, открывай! Медведь пришел.
Я потеряла на миг концентрацию, телевизор взмыл на добрый метр вверх, провод качнулся, подсек маленькую вазочку, оказавшуюся на его пути.
– Дзинь! – тонко сказала вазочка.
– Уф! – облегченно сказала я, когда телевизор благополучно достиг цели. – Ой! Она много для тебя значила?
– Ну тебя, недоучку, к лешему, – с чувством сказала подруга. – Такую память разбила! От самого Вадика!
– Как от Вадика? – оторопела я.
Вадик был прежним Танькиным бой френдом. История любви закончилась весьма печально, и этой самой печали сопутствовали длительное расстройство, депрессия и академический отпуск. Поэтому я не вполне понимала логику своей подруги, берегущей, как зеницу ока, подарок человека, сделавшего ей по настоящему больно. О чем честно спросила:
– А зачем ты хранишь его подарки?
– Чтобы не повторять своих ошибок, – мрачно ответила Танька, созерцая живописные осколки на полу. – Что уж теперь поделаешь, – философски вздохнула она секунду спустя. – Видимо он совсем исчез из моей жизни, и этот случай тому подтверждение, – постаралась она взглянуть на мир с оптимизмом.
– Мне тоже так кажется, – протянула я, все еще прибывая в некотором обалдении от Танькиных вывертов ума.
– Сова! – снова напомнил о себе гость. – Открывай! Медведь пришел!
– Я схожу, посмотрю, кто там, ладно? – ретировалась я в прихожую с поля переосмысления жизненных ценностей.
Внутренняя дверь была новая, за ней – железная, а за ней… благоухал огромный, в полсотни цветов, не меньше, букет красивейших багровых роз
