Харламов Дмитрий - Сказание О Верном Друге
Дмитрий Харламов
СКАЗАНИЕ О ВЕРНОМ ДРУГЕ
Часть первая
ВТОРЖЕНИЕ ПРИШЕЛЬЦЕВ
Пришельцы в Солнечной долине
Тени упали на степь.
Заходящее солнце веером раскинуло по небу оранжевые лучи-перья.
Черными стражами, непреодолимой бесконечной цепью высились горы с южной
стороны, где, по преданию, лежала благодатная страна предков.
Когда, почему племя покинуло родные места, никто не знал, и только в
памяти стариков сохранился самый важный завет - найти дорогу в родную страну:
там жаркое солнце, там много сладких плодов и хорошая охота.
И они шли, шли. Но нет, не преодолеть им снежных гор, не найти заветного
пути, которым, должно быть, много солнц назад их племя покидало насиженные
места.
Тогда решено было обогнуть горы, и много лун тащилось племя к закату,
вдоль нескончаемой горной цепи, и вот на пути встала новая преграда - бурливая
река.
В растерянности остановились люди: не перебраться им через широкую
коварную реку. Они глядели на полосу черных камышей и красную, в отблесках
зари, воду, на темно-синий грозный сумрак на краю неба.
Походный порядок нарушился: всем хотелось взглянуть на реку, новое
препятствие на пути к цели.
Туча желтой лессовой пыли, поднятая множеством ног, медленно рассеивалась.
Суровый вождь, прищурясь, глядел с высоты носилок вперед, вдаль, и молчал.
О чем он думал?
Издалека шли они. Не раз останавливались переждать зимние холода и
трогались по весне дальше, оставив многих соплеменников, кто не выдержал
голода, холода и болезней, под завалом камней, в узких каменных пещерах.
Многие погибли в пути от укусов змей, от когтей хищников.
И вот теперь не было им дороги дальше.
А позади широко раскинулась бескрайняя долина, Солнечная долина - желтая
ковыльная степь с островами и островками лесов и кустарников.
Что решит вождь?
Гордый Лунь, казалось, дремал. На самом же деле он думал нелегкую думу -
как поступить теперь.
Люди измотаны, ноги изранены, и некогда лечить их целебными травами. Козьи
шкуры поистерлись, не греют, а скоро, ох скоро наступят холода. На лицах под
слоем пыли выражение смертельной усталости и тупого безразличия, и это
страшнее всего! Мало охотников осталось, и, значит, нельзя больше рисковать ни
одним из них, иначе племя обречено на голодное вымирание. Хорошо еще, подросли
мальчишки - Лан, Зор, Кун, Зурр, Дан... Всех даже не вспомнишь.
Самому вождю пора подумать о покое, недалек день, когда призовут его
предки: не осталось сил жить.
Он заговорил, не открывая глаз, тихим хриплым голосом:
- Орел, Желтый Клык, Коготь и Мудрый Аун пусть ищут место для зимнего
жилища... Черный Ворон на Большом Огне пусть воскурит душистые травы, чтобы
отогнать злых дивов.
С опаской оглядываясь на камышовые заросли, на густой кустарник, что
курчавился неподалеку, женщины собирали хворост для костра в редкой рощице
боярышника и заодно кормились неспелыми, но уже чуть сладковатыми плодами.
У шумливого ручья с чистой студеной водой старая Уруна нащипала душистых
трав для Большого Огня.
Глухая женщина, хранительница огня, с головой укутанная в потертую шкуру,
бережно поднесла факел к кучке хвороста, беспрерывно лопоча землистыми губами
что-то неразборчиво-ласковое.
Костер поднялся выше голов людей, когда Черный Ворон бросил в пламя сноп
душистых трав. Клубы белого дыма столбом встали в неподвижном воздухе к
белесому угасающему небу.
Глухо, невнятно заговорила пустотелая колода-бумба. Сначала медленно,
затем все быстрее и быстрее жрец начал плясать вокруг костра, неуклюже и
стра
