Хованов Вячеслав - Рептилия
В.Хованов
Р Е П Т И Л И Я
- Далеко еще? - спросил Сеня, заметив, что Маркелыч снова достал
карту. Сене хотелось, чтобы вопрос прозвучал сдержанно-мужественно,
как бы между прочим, но в этом возрасте голос не всегда слушается
своего владельца. Практикант дал петуха и тут же проклял себя, сопро-
водив проклятье сквозьзубным матерком.
- Близко, - соврал Маркелыч и тоже шепотом помянул маму, однако
по другому поводу. Hе то беспокоило начальника партии, что они третий
день месят болото, тогда как карта утверждала - сухой сосновый лес.
Это бывает с картами тридцатилетней давности. Hе боялся он и сбиться с
азимута - регулярные полевые сезоны выработали в нем почти птичье
чувство магнитного полюса. Так что компас на запястье - чистая бижуте-
рия, чтобы новички не нервничали. Беспокоило же Маркелыча вот что:
временами будто туман... нет, не туман, а словно пустынное марево
застилало глаза, и в этой воздушной нелинейности мелькали знакомые, но
дикие видения.
Так, к примеру, третьего дня он совершенно отчетливо увидел
фольклорную фигуру в ступе, замыкавшую гусиный клин. Замотал от неожи-
данности головой. Помогло. Маркелыч списал бы этот казус на усталость,
перепады давления, но вот давеча и Козлов, этот "циркульный человек",
как прозвал его Сеня, так же характерно замотал небритым подбородком.
Действительно, на прошлой стоянке что-то накатило на "циркульно-
го человека" и он увидел... печь. Да-да, обычную, русскую, беленую
печь. Чуть позже он даже втихаря ощупал груду поросших белесым мхом
валунов и отчасти успокоился, но и теперь Козлов готов был поклясться
северной надбавкой, что явственно обонял свежеиспеченные пирожки с
яблоками.
Что же касается Сени, то он регулярно вздрагивал и обводил окру-
гу расширенными зрачками. Сеня вообще здорово сдал за эти дни. Сначала
он бросил называть их партию "первичной геологической ячейкой", потом
перестал отзываться на кличку "святой дух", хотя именно он придумал
раскладку, в которой Маркелычу и Козлову отводились роли "отца" и "сы-
на" соответственно. "Чтото будет дальше?.." - с тревогой думал "отец-
командир".
- Хей-хо, гражданин начальник! - прервал Сеня вялые размышления
Маркелыча, - А не пустить ли нам стрелу?
Шагах в двадцати прямо по курсу виднелся возвышенный мшистый
островок, непонятным образом незамеченный ими ранее. Подобные островки
с удобной регулярностью встречались им в этих не топких, но утомитель-
ных болотах и служили бивуачным целям.
Служивые пилигримы выстроились в линию и достали штык-ножи. Дан-
ные армейские аксессуары достались их группе в порядке конверсии и
шефства. Hо теперь Маркелыч уже не мог вспомнить - Горный ли институт
взял покровительство над безымянной воинской частью или анонимная в/ч
пригрела под своим крылом обнищавший институт.
Дальнейшее действо изначально было родом жребия - ножи по ко-
манде бросались в выбранное дерево, и тот, чей штык был неловок,
разжигал костер. Однако чаще всего все три ножа попадали в цель, что
объяснялось, во-первых, твердостью тренированных рук, а во-вторых,
особой конструкцией этих приборов. Так что со временем "стрелопуск"
стал чистым ритуалом, до которых столь охочи оторванные от цивилизации
люди.
После предваряющего "Товсь!" Сене некстати поблазнилась рубленая
в обло изба, опертая на две птиценогих сваи. Он коротко, но крепко
зажмурился, и наваждение сгинуло, превратившись в пару разлапистых
елок, но выжатая на ресницы слеза мешала целиться.
- Ах!.. - без голоса выдохнул Маркелыч, и
