Черенков Павел - Белый Кот
ЧЕРЕНКОВ ПАВЕЛ
БЕЛЫЙ КОТ
Чтобы не быть обманутым книгами,
не полагайся ни на заглавие, ни на обложк;.
чтобы не быть обманутым людьми,
не полагайся ни на имя, ни на платье.
NN
Речь идет не о том, чтобы предвидеть
будущее, а о том, чтобы творить его.
Дени де Ружмон
17 января ни чем не закончилось для очередной попытки Льгота Петровича устроиться на работу, точнее сказать закончилось плохо, так как уже в сотый раз Льгот Петрович слышал одну и туже фразу мы свяжемся с вами.
Льгот Петрович, молодой человек 25 лет, в недалеком прошлом закончивший психологический факультет МГУ, ни как не мог найти работу, после громкого увольнения из одной крупной фирмы. Произошло это с полгода назад, когда молодой, подающий надежды психолог, посоветовал своему другу вложить деньги компании в акции небезызвестного российского медиа холдинга, чем было страшно недовольно руководство, и за что поплатился лишь Льгот Петрович.
Имя Льгот, было записано у него в паспорте, но сам Льгот Петрович Азенский, предпочитал называть себя Львом, хотя в условиях рыночной экономики имя Льгот, давало ему несколько раз шансы на успех, так как было образовано бабушкой от слова Льгота. Конечно же, Льгот Петрович натыкался на искреннее непонимание, неуважение, иногда сострадание, а иногда даже и зависть к своему имени, но все же мерился со своим именем, по вечерам гордился им, но с утра к нему всегда приходило разочарование.
Итак, вернемся к событиям 17 января, когда Льгот Петрович, уже обремененный долгами, без гроша в кармане, возвращался домой. Москва ничем не отличалась в этот пасмурный и суматошный день.
Машины все так же шумно гнали по садовому кольцу, а люди озабоченные своими проблемами быстро вышагивали по заснеженным улицам. Льготу Петровичу приходили в голову нехорошие мысли, в которых он представлял тупик своего положения, представлял, как будет продавать свою двухкомнатную квартиру по улице Гарибальди, даже представлял, как займет денег, купит пистолет и застрелиться. К другим способам самоубийства, молодой психолог был не готов, так как считал их более болезненными.
Он шел уже довольно долго, и свернул в какой-то переулочек, запруженный машинами неробкого десятка, и тут же, в отдалении, увидел вывеску Кафе Последний Приют. Повинуясь зову сердца и пятидесяти рублям - тем самым последним деньгам, которые у него остались, он, поставив на себе крест, зашел внутрь.
Это заведение невыгодно отличалось от всех, что раньше видел Льгот Петрович в центре Москвы. Небольшое помещение, в котором помещалось от силы 6-7 столов, было обставлено по-домашнему глупо. Приглушенный свет выдавал коричневатую отделку стен.
На одной из них, до сит пор красовалось поздравление с новым годом. Однако, несмотря на то, что, на первый взгляд, кафе производило впечатление деревенского бара; оно было совершенно заполнено до отказа людьми.
В основном это были бандиты средней руки, пара интеллигентных алкоголиков, группка женщин (видимо то же алкоголичек), и еще пара непримечательных индивидов. К Льготу Петровичу подошел охранник, и сказал, что мест нет, но если тот хочет посидеть, то может присоединиться к господину, сидевшему в одиночестве, за столиком в углу.
На вид это был ничем не примечательный, довольно спокойный мужчина, зрелого возраста. Сидел он, опершись щекой о кулак, и являл собой воплощение хладнокровия, спокойствия и безразличия. Льгот Петрович согласился и, после непродолжительной беседы охранника с будущим соседом Льгота Петровича по столу, сел и начал тчательно-хаатично из
