Чехов Антон Павлович - Новогодние Мученики
А.П.ЧЕХОВ
НОВОГОДНИЕ МУЧЕНИКИ
На улицах картина ада в золотой раме. Если бы не праздничное
выражение на лицах дворников и городовых, то можно было бы подумать, что к
столице подступает неприятель. Взад и вперед с треском и умом снуют
парадные сани и кареты... На тротуарах, высунув языки и тараща глаза,
бегут визитеры... Бегут они с таким азартом, что, ухвати жена Пентефрия
какого-нибудь бегущего коллежского регистратора за фалду, то у нее в руках
осталась бы не одна только фалда, но весь чиновничий бок с печенками и с
селезенками...
Вдруг слышится пронзительный полицейский свист. Что случилось?
Дворники отрываются от своих позиций и бегут к свистку...
- Разойдитесь! Идите дальше! Нечего вам здесь глядеть! Мертвых людей
никогда не видали, что ли? Нарррод...
У одного из подъездов на тротуаре лежит прилично одетый человек в
бобровой шубе и новых резиновых калошах... Возле него мертвецки бледного,
свежевыбритого лица валяются разбитые очки. Шуба на груди распахнулась, и
собравшаяся толпа видит кусочек фрака и Станислава третьей степени. Грудь
медленно и тяжело дышит, глаза закрыты...
- Господин! - толкает городовой чиновника. - Господин, не велено тут
лежать! Ваше благородие!
Но господин - ни гласа, ни воздыхания... Повозившись с ним минут пять
и не приведя его в чувство, блюстители кладут его на извозчика и везут в
приемный покой...
- Хорошие штаны! - говорит городовой, помогая фельдшеру раздеть
больного. - Должно, рублей шесть стоят! И жилетка ловкая... Ежели по
штанам судить, то из благородных...
В приемном покое, полежав часа полтора и выпив целую склянку
валерьяны, чиновник приходит в чувство... Узнают, что он титулярный
советник Герасим Кузьмич Синклетеев.
- Что у вас болит? - спрашивает его полицейский врач.
- С Новым годом, с новым счастьем... - бормочет он, тупо глядя в
потолок и тяжело дыша.
- И вас также... Но... что у вас болит? Отчего вы упали?
Припомните-ка! Вы пили что-нибудь?
- Не... нет...
- Но отчего же вам дурно сделалось?
- Ошалел-с... Я... я визиты делал...
- Много, стало быть, визитов сделали?
- Не... нет, не много-с... От обедни пришедши... выпил я чаю и пошел
к Николаю Михайлычу... Тут, конечно, расписался... Оттеда пошел на
Офицерскую... к Качалкину... Тут тоже расписался... Еще, помню, тут в
передней меня сквозняком продуло... От Качалкина на Выборгскую сходил, к
Ивану Иванычу... Расписался...
- Еще одного чиновника привезли! - докладывает городовой.
- От Ивана Иваныча, - продолжает Синклетеев, - к купцу Хрымову рукой
подать... Зашел поздравить... с семейством... Предлагают выпить для
праздника... А как не выпить? Обидишь, коли не выпьешь... Ну, выпил рюмки
три... колбасой закусил... Оттуда на Петербургскую сторону к Лиходееву...
Хороший человек...
- И все пешком?
- Пешком-с... Расписался у Лиходеева... От него пошел к Пелагее
Емельяновне... Тут завтракать посадили и кофеем попотчевали. От кофею
распарился, оно, должно быть, в голову и ударило... От Пелагеи Емельяновны
пошел к Облеухову... Облеухова Василием звать, именинник... Не съешь
именинного пирога - обидишь...
- Отставного военного и двух чиновников привезли! - докладывает
городовой...
- Съел кусок пирога: выпил рябиновой и пошел на Садовую к Изюмову...
У Изюмова холодного пива выпил... в горло ударило... От Изюмова к Кошкину,
потом к Карлу Карлычу... оттеда к дяде Петру Семенычу... Племянница Настя
шоколатом попоила... Потом к Ляпкину зашел... нет, вру, не к Ляпкину, а к
Дарье Никодимовне. От нее
