Библиотека в кармане -русские авторы

         

Чехов Антон Павлович - Свирель


А.П.ЧЕХОВ
СВИРЕЛЬ
Разморенный духотою еловой чащи, весь в паутине и в хвойных иглах,
пробирался с ружьем к опушке приказчик из Дементьева хутора, Мелитон
Шишкин. Его Дамка - помесь дворняги с сеттером - необыкновенно худая и
беременная, поджимая под себя мокрый хвост, плелась за хозяином и всячески
старалась не наколоть себе носа. Утро было нехорошее, пасмурное. С
деревьев, окутанных легким туманом, и с папоротника сыпались крупные
брызги, лесная сырость издавала острый запах гнили.
Впереди, где кончалась чаща, стояли березы, а сквозь их стволы и
ветви видна была туманная даль. Кто-то за березами играл на самоделковой,
пастушеской свирели. Игрок брал не более пяти-шести нот, лениво тянул их,
не стараясь связать их в мотив, но тем не менее в его писке слышалось
что-то суровое и чрезвычайно тоскливое.
Когда чаща поредела и елки уже мешались с молодой березой, Мелитон
увидел стадо. Спутанные лошади, коровы и овцы бродили между кустов и,
потрескивая сучьями, обнюхивали лесную траву. На опушке, прислонившись к
мокрой березке, стоял старик пастух, тощий, в рваной сермяге и без шапки.
Он глядел в землю, о чем-то думал и играл на свирели, по-видимому,
машинально.
- Здравствуй, дед! Бог помощь! - приветствовал его Мелитон тонким,
сиплым голоском, который совсем не шел к его громадному росту и большому,
мясистому лицу. - А ловко ты на дудочке дудишь! Чье стадо пасешь?
- Артамоновское, - нехотя ответил пастух и сунул свирель за пазуху.
- Стало быть, и лес артамоновский? - спросил Мелитон, оглядываясь. -
И впрямь артамоновский, скажи на милость... Совсем было заблудился. Всю
харю себе в чепыге исцарапал.
Он сел на мокрую землю и стал лепить из газетной бумаги папиросу.
Подобно жиденькому голоску, все у этого человека было мелко и не
соответствовало его росту, ширине и мясистому лицу: и улыбка, и глазки, и
пуговки, и картузик, едва державшийся на жирной стриженой голове. Когда он
говорил и улыбался, то в его бритом, пухлом лице и во всей фигуре
чувствовалось что-то бабье, робкое и смиренное.
- Ну, погода, не дай бог! - сказал он и покрутил головой. - Люди еще
овса не убрали, а дождик словно нанялся, бог с ним.
Пастух поглядел на небо, откуда моросил дождь, на лес, на мокрую
одежду приказчика, подумал и ничего не сказал.
- Все лето такое было... - вздохнул Мелитон. - И мужикам плохо, и
господам никакого удовольствия.
Пастух еще раз поглядел на небо, подумал и сказал с расстановкой,
точно разжевывая каждое слово:
- Все к одному клонится... Добра не жди.
- Как у вас тут? - спросил Мелитон, закуривая. - Не видал в
Артамоновской сечи тетеревиных выводков?
Пастух ответил не сразу. Он опять поглядел на небо и в стороны,
подумал, поморгал глазами... По-видимому, своим словам придавал он не
малое значение и, чтобы усугубить им цену, старался произносить их
врастяжку, с некоторою торжественностью. Выражение лица его было старчески
острое, степенное и, оттого, что нос перехвачен поперек седлообразной
выемкой и ноздри глядели кверху, казалось хитрым и насмешливым.
- Нет, кажись, не видал, - ответил он. - Наш охотник, Еремка,
сказывал, будто на Ильин день согнал около Пустошья один выводок, да,
должно, брешет. Мало птицы.
- Да, брат, мало... Везде мало! Охота, ежели здравомысленно
рассудить, ничтожная и нестоящая. Дичи совсем нет, а которая есть, так об
ту сейчас нечего и рук марать - не выросла еще! Такая еще мелочь, что
глядеть совестно.
Мелитон усмехнулся и махнул рукой.
- Такое делается на этом свете,





Содержание раздела