Чешко Федор - Бестии
Федор ЧЕШКО
БЕСТИИ
Разгоряченную кожу холодили порывы ленивого ветерка, одуванчики
приятно щекотали затылок, а над лицом нависала безмятежная, ласковая
небесная синева. Это было удивительно хорошо - лежать в прогретой солнцем
траве, вот только что-то твердое некстати затесалось под спину и мешает, и
колется... Ветка сухая, что ли? Ну, да черт с ней. Не надо шевелиться, а
то можно ненароком запнуться взглядом о лицо лежавшего неподалеку
сержанта, снова увидеть его вылезшие из орбит глаза, жуткий оскал
перекошенного синегубого рта, гнойную гадость на лбу... Что уж там ветка,
лучше спиной на гвозди, чем такое перед глазами.
А лейтенант слишком долго возится с рацией. Не умеет он, что ли? Ага,
справился, наконец, забубнил неразборчивое в микрофон. Ну, давай,
лейтенант, вся надежда сейчас на тебя и на этот железный ящик с антенной.
О-хо-хо, как жалко сержанта... Славный был парнишка, зеленый еще
совсем. И ведь сам навязался, интересно ему было, видите ли...
Доинтересовался теперь.
Сергей вздохнул и закрыл глаза. Он уже засыпал, разомлев от безделья,
мягкого зноя и бессонной ночи, когда лейтенант встал, подошел, легонько
тряхнул за плечо:
- Слышь, наука... Хреновые наши дела. Вертолет только через три часа
обещали.
Он стал объяснять почему, но Сергей не слушал - до фени ему было, что
там приключилось у вертолетчиков.
Тут все время что-нибудь приключается. Просто какой-то заповедник
непуганных приключений, из которых самое паршивое - бестии. Загадка
природы. "Интересное явление, недавно обратившее на себя внимание
ученых..." Уж куда интереснее. Вот даже экспедицию снарядили от интереса.
"С целью отлова образцов неофауны в случае обнаружения таковой".
А эта самая "неофауна", между прочим, с живых людей кожу сдирает.
Тоже, наверное, для интереса. А вся экспедиция - вот они с лейтенантом из
местных, да еще мальчишка сержант с ними... был с ними.
Экспедиция... Сначала почти месяц на Зеленом Мысе, расспросы, жуткие
рассказы очевидцев об омерзительном виде бестий. Хорошие очевидцы! Кто
говорит - бестии огромные, вроде собак; кто - маленькие, вроде мартышек,
но с крылышками; а большинство вообще ничего путного не говорит, а только
смотрит мутно и матерится. Потом - эта ночная паническая истерика с
истошными воплями и пальбой куда попало, после которой остался труп с
распоротым животом. Только кто его так - то ли бестии, то ли свой же
приятель с перепугу штыком пырнул - пойди разбери...
И вот теперь этот идиотский поход за Припять, в леса. Втроем. С
рацией, с автоматами, в маскхалатах - как на войну. С утра они продирались
через хваткие заросли взбесившегося генофонда, с трудом выдергивая сапоги
из чавкающей гнили, пытаясь рассмотреть в лесном полумраке хоть что-то
живое. Оно было в лесу, это живое, оно шныряло, шуршало, взвизгивало,
перекликалось вокруг, но упорно не давало себя рассмотреть. А потом из
густой листвы выпорхнул невесомый клубочек тонких колючих стеблей и
легонько оцарапал сержанту лоб. Через минуту царапина превратилась в
гнойную язву, а еще через минуту сержант бился в агонии, давясь желтой
пеной, раздирая скрюченными пальцами вздувшееся лицо... А позже, когда они
уже заблудились и ломились сквозь хрусткие заросли наугад, волоча на себе
рацию и труп, Сергей чудом успел заметить тщательно замаскированный
ползучими стеблями настороженный самострел. Хрупкий, слабенький такой
самострелишко, но острый, как игла. Наконечник тоненькой стрелки был
пропитан какой-то дрянью...
А еще позже ч
