Шаламов Михаил - Эстафета
Михаил Шаламов
ЭСТАФЕТА
Ковалю было странно, что он все-таки выжил и даже не потерял сознания. Он
выбрался из груды тюков и заскрежетал зубами от боли в боку. Сморщившись, он
задрал куртку и осторожно потрогал свисающий лоскут кожи. Рана была
страшноватая - он зацепился об угол стеллажной полки. Но от этого не
умирают. Пошатываясь, Стас подошел к двери. Он очень боялся, что переборку
заклинило. Тогда без посторонней помощи ему отсюда не выбраться. А если с
Юханом что-нибудь случилось... Очень "весело" остаться вечным пленником
продуктового склада!
Дверь сработала, открыв выход в коридор, залитый спокойным желтоватым
светом. Похоже, катастрофа оказалась не такой уж и страшной, раз
энергосистема корабля выдюжила. Но все-таки, тряхнуло здорово.
Коваль свернул к жилым каютам. Как там Юхан? У двери каюты штурмана он
остановился, много раз безрезультатно нажимал на клавишу замка, ругался и
пинал неподатливый рифленый пластик. За переборкой было тихо. Придется идти
в рубку за бластером. Стас похлопал себя по нагрудному карману, проверяя, на
месте ли фигурная пластинка ключа от оружейного рундука.
Дверь рубки открылась перед ним неохотно. Но все-таки открылась. С одного
взгляда было понятно все, что здесь произошло в момент катастрофы. В
приборной панели подпространственного передатчика застрял, брошенный сюда
мощным толчком, оплавленный корпус робота сопровождения. Робота звали
Гастоном. У него был покладистый, но чуть нудноватый характер. Теперь Гастон
был просто кучей металлопластового лома, сплавленного в единый монолит с
тем, что совсем еще недавно было сложнейшим на корабле и незаменимым
прибором. А чуть поодаль, головой в угол, ничком лежал Юхан. Из-под его
безвольно распластанного тела растекалось по полу красное пятно.
Коваль перевернул товарища на спину. Жив! Дышит, родимый!
Робот-тележка для внутрикорабельных перевозок появился по первому зову.
Стас погрузил на платформу обмякшее тело и погнал тележку к медицинскому
отсеку. Робот легко скользил над палубой. Силовое поле мягко держало его в
воздухе. "Не растрясет парня, - подумал Коваль, но все-таки ускорил шаги и
положил ладонь Юхану под голову. - Только бы успеть!"
Вот бесшумно распахнулась дверь медотсека. Стас остался снаружи. Через
минуту безжалостные кибер-медики выгнали оттуда и тележку. Вместе с роботом
вырвалось прозрачное, но не менее от этого вонючее, облачко дезинфицирующего
амикрозола.
Стас смотрел через прозрачный пластик, как клешнястые манипуляторы
укладывали на стол голое, пятнистое от кровоподтеков тело штурмана. Потом
иллюминатор затуманился, отрезав от Коваля белоснежный мир реаниматорской.
Он вернулся в рубку и, стараясь не оглядываться на то, что осталось от
Гастона и подпространственного передатчика, сел перед пультом. Несколько
минут Стас тупо смотрел в молочную глубину экрана, потом машинально нажал
клавишу, и в рубку вплеснулся аквамариновый бетианский океан. Он навалился
на Коваля всеми своими бесконечными отмелями, ослепил его сверканием чешуи
бесчисленных стай летучей морской мелочи, оглушил гортанными воплями
тугов-поморников. Белокрылые охотники камнем падали в самое сердце рыбьих
стай и взлетали ввысь с добычей в щупальцах. Вот ты какая, Бета!
Имя этой планеты не отличалось оригинальностью. Альфа, Бета, Гамма и так
далее - обычно называли астронавты неколонизированные планеты освоенных
звездных систем. У этой звезды их было три: Альфа, Бета и Лавиния, но
которой нашла себе пристанище группа Ивана Никоно
