Шаламов Михаил - Серая Хризантема
Михаил Шаламов
Серая хризантема
Оиси проснулся от цвирканья сверчка, посмотрел на него, качающегося под
потолком в бронзовой клеточке, и невольно вспомнил строки:
Какая долгая жалоба!
О том, как кошка поймала сверчка,
Подруга его печалится
[стихи японского поэта Кякаку (1661-1707)
в переводе В.Маржовой].
Он встал с тюфяка, быстро оделся и, раздвинув легкую седзи [раздвижная
наружная стена японского дома], выглянул на улицу. Ночь, черная, как
тутовая ягода, уползла за холмы. Утренняя прохлада пробирала до костей.
Оиси любовался стареющим месяцем, когда за спиной послышались шаги.
Громко шлепая широкими босыми ступнями, в комнату вошел хозяин гостиницы.
- Господин собрался в дорогу? - спросил он с почтительным поклоном.
- Да. Мне хотелось бы закончить свои дела до полудня. Заверните мне в
дорогу чего-нибудь съестного и примите плату, почтенный!
Звякнула монета, и хозяин рассыпался в благодарностях. Не слушая его,
Оиси вышел во двор и, опершись на красный лакированный столбик, надел
потертые кожаные сандалии.
Проходя мимо сливового дерева, он провел рукой по ветке и почувствовал
кожей клейкость первых листьев. "Ночью лопнули почки!" - подумал он и
улыбнулся. А через пять минут уже вышел на дорогу и легким пружинящим
шагом вошел в предрассветные сумерки.
Начинался Час дракона [одна из 12 частей суток (по старинному японскому
календарю), с 7 до 9 утра].
Оиси Крисито был двадцатипятилетним самураем из клана Тесю. Вот уже
почти два года не был он дома. Неумолимые каноны бусидо [кодекс чести
самураев] двадцать месяцев назад бросили его на эту долгую дорогу, и с тех
пор он жил только воспоминаниями о доме и желанием поскорее свершить
данный себе и богам обет.
Двадцать месяцев назад его сюзерен, князь Хосокава, был подло зарезан
ночью неким самураем по имени Кэндзобуро Харикава. Преступление было тем
более мерзким, что произошло безо всяких видимых причин. Восемь вассалов
князя, повинуясь долгу чести, поклялись на алтаре в священной мести и
пустились на розыски убийцы.
Но Харикава скрылся, и отыскать следы его было непросто. Поэтому
мстители отправились в разные стороны, разбившись на маленькие группки.
Крисито поехал с младшим братом, твердо решив, что не вернется, пока
собственными руками не поднимет на шест голову преступника.
Оиси шел вперед привычно быстрым шагом. Полученные вчера известия
вселяли надежду. Встреченный на дороге нищий буддийский монах поведал
мстителю, что человек, похожий на Харикаву, опередил Крисито на полдня
пути. Мысль о том, что обет отмщения будет вот-вот выполнен, придавала
Оиси бодрости. Особенно приятно было сознавать, что через какие-нибудь
полторы недели он снова сможет обнять жену.
О-Кими! Милая О-Кими! Знала бы ты, как скучает по тебе супруг в походе
за справедливостью! И месяца после свадьбы не прожили вы вместе, не успели
зачать наследника рода Криситова.
И так ясно представил Оиси ее, юную, гибкую и тонкобровую, что словно
яшмовая нить лопнула в душе его и на глаза навернулись слезы.
"Неисповедимы пути, выбранные для нас небом! - размышлял он. - Но кто
бы мог подумать, что два года молодости будут потрачены на какого-то
Харикаву! Что ж, долг есть долг! Вассал, не отомстивший за своего
господина, недостоин чести называться самураем!"
Месть вошла в жизнь Оиси. Он казался себе садовником, который долго и
терпеливо выращивает серую хризантему. Бутон уже раскрылся, но нужно
напоить хризантему кровью, чтобы она обрела цвет и запах. Иначе труд его
останется н
