Шелли Мэри - Франкенштейн, Или Современный Прометей
М. ШЕЛЛИ
ФРАНКЕНШТЕЙН, ИЛИ СОВРЕМЕННЫЙ ПРОМЕТЕЙ
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА К ИЗДАНИЮ 1831 ГОДА
Издатели "Образцовых романов", включив "Франкенштейна" в свою серию,
высказали пожелание, чтобы я изложила для них историю создания этой
повести. Я согласилась тем более охотно, что это позволит мне ответить на
вопрос, который так часто мне задают: как могла я, в тогдашнем своем юном
возрасте, выбрать и развить столь жуткую тему? Я, правда, очень не люблю
привлекать к себе внимание в печати; но поскольку мой рассказ будет всего
лишь приложением к ранее опубликованному произведению и ограничится
темами, касающимися только моего авторства, я едва ли могу обвинять себя в
навязчивости.
Нет ничего удивительного в том, что я, дочь родителей, Занимающих
видное место в литературе, очень рано начала помышлять о сочинительстве. Я
марала бумагу еще в детские годы, и любимым моим развлечением было "писать
разные истории". Но была у меня и еще большая радость: возведение
воздушных замков - грезы наяву, - когда я отдавалась течению мыслей, из
которых сплетались воображаемые события. Эти грезы были фантастичнее и
чудеснее
[28]
моих писаний. В этих последних я рабски подражала другим - стремилась
делать все, как у других, но не то, что подсказывало мое собственное
воображение. Написанное предназначалось, во всяком случае, для одного
читателя - подруги моего детства; а мои грезы принадлежали мне одной; я ни
с кем не делилась ими; они были моим прибежищем в минуты огорчений, моей
главной радостью в часы досуга.
Детство я большей частью провела в сельской местности и долго жила в
Шотландии. Иногда я посещала более живописные части страны, но обычно жила
на унылых и нелюдимых северных берегах Тэй, вблизи Данди. Сейчас,
вспоминая о них, я назвала их унылыми ц нелюдимыми; но тогда они не
казались мне такими. Там было орлиное гнездо свободы, где ничто не мешало
мне общаться с созданиями моего воображения. В ту пору я писала, но это
были весьма прозаические вещи. Истинные мои произведения, где вольно
взлетала моя фантазия, рождались под деревьями нашего сада или на крутых
голых склонах соседних гор.
В героини моих повестей я никогда не избирала самое себя. Моя жизнь
казалась мне чересчур обыденной. Я не мыслила себе, что на мою долю
когда-либо выпадут романтические страдания и необыкновенные приключения;
но я не замыкалась в границах собственной личности и населяла каждый час
дня созданиями, которые в моем тогдашнем возрасте были мне куда интереснее
моего собственного бытия.
Впоследствии моя жизнь заполнилась заботами и место вымысла заняла
действительность. Однако мой муж с самого начала очень желал, чтобы я
оказалась достойной дочерью своих родителей и вписала свое имя на страницы
литературной славы. Он постоянно побуждал меня искать литературной
известности, да и сама я в ту пору желала ее, хотя потом она стала мне
совершенно безразлична. Он желал, чтобы я писала, не столько потому, что
считал меня способной написать что-либо заслуживающее внимания, но чтобы
са-
[29]
мому судить, обещаю ли я что-либо в будущем. Но я ничего не предпринимала.
Переезды и семейные заботы заполняли все мое время; литературные занятия
сводились для меня к чтению и к драгоценному для меня общению с его
несравненно более развитым умом.
Летом 1816 года мы приехали в Швейцарию и оказались соседями лорда
Байрона. Вначале мы проводили чудесные часы на озере или его берегах; лорд
Байрон, в то время сочинявший 3-ю песнь "Чайльд Гарольда", был
еди
