Шолохов Михаил - Они Сражались За Родину (Главы Из Романа)
Михаил Шолохов
Они сражались за Родину
Главы из романа
Теме героического подвига советского народа в Великой Отечественной
войне - одной из главных в творчестве выдающегося мастера литературы
социалистического реализма Михаила Александровича Шолохова - посвящены главы
из романа "Они сражались за Родину" (1943-1969), рассказ "Судьба человека"
(1956-1957) и очерк "Слово о Родине" (1948), в которых автор стремится
поведать миру суровую правду о том, какой огромной ценой оплатил советский
народ право человечества на будущее.
На синем, ослепительно синем небе - полыхающее огнем июльское солнце да
редкие, раскиданные ветром, неправдоподобной белизны облака. На дороге -
широкие следы танковых гусениц, четко отпечатанные в серой пыли и
перечеркнутые следами автомашин. А по сторонам - словно вымершая от зноя
степь: устало полегшие травы, тускло, безжизненно блистающие солончаки,
голубое и трепетное марево над дальними курганами, и такое безмолвие вокруг,
что издалека слышен посвист суслика и долго дрожит в горячем воздухе сухой
шорох красных крылышек перелетающего кузнечика.
Николай шел в первых рядах. На гребне высоты он оглянулся и одним
взглядом охватил всех уцелевших после боя за хутор Сухой Ильмень. Сто
семнадцать бойцов и командиров - остатки жестоко потрепанного в последних
боях полка - шли сомкнутой колонной, устало переставляя ноги, глотая
клубившуюся над дорогой горькую степную пыль. Так же, слегка прихрамывая,
шагал по обочине дороги контуженный командир второго батальона капитан
Сумсков, принявший на себя после смерти майора командование полком, так же
покачивалось на широком плече сержанта Любченко древко завернутого в
полинявший чехол полкового знамени, только перед отступлением добытого и
привезенного в полк откуда-то из недр второго эшелона, и все так же, не
отставая, шли в рядах легко раненные бойцы в грязных от пыли повязках.
Было что-то величественное и трогательное в медленном движении
разбитого полка, в мерной поступи людей, измученных боями, жарой, бессонными
ночами и долгими переходами, но готовых снова, в любую минуту, развернуться
и снова принять бой.
Николай бегло оглядел знакомые, осунувшиеся и почерневшие лица. Сколько
потерял полк за эти проклятые пять дней! Почувствовав, как дрогнули его
растрескавшиеся от жары губы, Николай поспешно отвернулся. Внезапно
подступившее короткое рыдание спазмой сдавило его горло, и он наклонил
голову и надвинул на глаза раскаленную каску, чтобы товарищи не увидели его
слез... "Развинтился я, совсем раскис... А все это жара и усталость делают",
- думал он, с трудом передвигая натруженные, будто свинцом налитые ноги, изо
всех сил стараясь не укорачивать шага.
Теперь он шел не оглядываясь, тупо смотрел себе под ноги, но перед
глазами его опять, как в навязчивом сне, вставали разрозненные и удивительно
ярко запечатлевшиеся в памяти картины недавнего боя, положившего начало
этому большому отступлению. Опять он видел и стремительно ползущую по склону
горы, грохочущую лавину немецких танков, и окутанных пылью перебегающих
автоматчиков, и черные всплески разрывов, и рассеянных по полю, по
нескошенной пшенице, в беспорядке отходящих бойцов соседнего батальона... А
потом - бой с мотопехотой противника, выход из полуокружения, губительный
огонь с флангов, срезанные осколками подсолнухи, пулемет, зарывшийся
рубчатым носом в неглубокую воронку, и убитый пулеметчик, откинутый взрывом,
лежащий навзничь и весь усеянный золотистыми лепестками подсолнух
