Библиотека в кармане -русские авторы

         

Шрамко Станислав - Молитва


Станислав ШРАМКО
МОЛИТВА
Hовый мотив разлуки всё еще впереди...
О. Медведев
- В мире будете скорбеть; но мужайтесь: я победил мир, - сказал им он
и вышел прочь, в теплую и густую, как парное молоко, темень, заботясь
вовсе не о производимом эффекте в странной и страшной пьесе, капризом
автора лишенной заглавия и эпиграфа...
Темнота приняла его легким прикосновением безветрия и предчувствием
надвигающейся бури. Он, выражаясь языком древнейших романистов, направил
свои стопы в ближайший сад, следуя глубокому убеждению, что всякую побе-
ду стоит прожить в одиночестве, причастившись целительного одиночества.
Правило было тем более верно накануне последней битвы, ведь нынешняя
победа совершенно обессилила его, заставив - в который по счету раз? -
сомневаться в правильности собственных догадок, где не было ни доли уве-
ренности, на которую уповали его ученики. Hо густая листва тенистого са-
да, днем скрывающая людей от палящего солнца, сокрыла теперь ото всех
его сомнения.
Так или иначе, но он оказался победителем и, хотя вряд ли кто скажет
о нем так, воином - хотя его не чтили ни легионы, ни их облаченные в
пурпур доблести и славы военачальники.
Hо не палачом, а воином, в отличие от многих и многих, коим нет чис-
ла, и потому имя им - легион...
Воином.
И пусть города не ложились к его ногам, а всего лишь открывали свои
ворота, принимая его право говорить то, что он считал нужным; но ведь
среди жителей тех городов находились не только те, кто слушал его речи,
но даже те, кто слышал слова, что он произносил...
Опустившись на землю подле дерева и ручья, он долго молчал. Роскошь
великолепного сада была почти чужда ему, равно как и роскошь самого
изысканного дворца, но, Господи, как она пришлась кстати! Она давала
возможность осмыслить всё прожитое в благословенной тиши, необъятной и
бесконечной, как сам мир.
Ощутить извилистое и прихотливое время под пальцами, скользящими по
коре дерева, чтобы понять что-то, всё еще непознанное за короткую, хотя
и бурную жизнь.
Прикоснуться к вечности.
* * *
Говорят, что молитва сродни колдовству. Может быть, это и так; только
он не колдовал. Просто слова приходили от сердца, в котором перемешалось
столько всякого, что не расхлебать и за несколько тысячелетий.
{
Дурнота подступила к горлу удушливым комом; в темноте расплылись кон-
туры деревьев и звезды, а в шелесте листвы, который был слышен всё явст-
веннее и явственнее, ему вдруг почудились громоподобные приветственные
крики тысячеголосой и тысячеликой толпы, где каждый - справедлив и чес-
тен... да что там! Попросту избран или богоподобен...
Ему виделось, как рукоплещут, вскипая в едином порыве, мириады людей,
стоящих на обочинах вдоль его пути. Все заглядывают ему в глаза - и об-
мирают в благоговении. Он же идет по дороге, вымощенной белым благород-
ным мрамором, увенчанный лавром и наделенный правом миловать и казнить.
По обе стороны от него маршируют верные гвардейцы с грозными фасциями в
мускулистых загорелых руках.
"Спусти, спусти же нас, мы твои верные псы!" - кричат глаза каждого в
раболепствующей толпе...
Эти люди готовы и убивать, и молиться - лишь бы во славу его.
"Спусти нас!.."
Hо всё в нашем мире смутно и преходяще, и спустя несколько мгновений
картина изменилась. Теперь он видел всего лишь камни на обочине другой -
пыльной и грязной - дороги. Бесконечный ряд серых камней, так похожих
один на другой. Он шел, сгибаясь под непомерной ношей, а вслед ему нес-
лись проклятия, свист и улюлюк





Содержание раздела