Шрамко Станислав - Наваждение
Станислав Шрамко
HАВАЖДЕHИЕ
"Здесь для слабых - места нет..."
Ария.
Сплетня. Тишина.
Сначала был вопрос. "За что?". Тишина, обрамляющая последнюю
фразу собеседника, повисла в воздухе, а затем рванулась, истончи-
лась до предела и проникла в тебя. В боксе это, кажется, назы-
вается нокдауном. Ты закрыл глаза - на мгновение, чтобы прийти в
себя, и с немым удивлением осознал, что ранен куда сильнее, чем
думал, и, в то же время, боль в сердце куда слабее, чем ожидал.
Обида хлестнула по глазам; отчего-то захотелось заплакать. Види-
мо, хитрый рефери на ринге уже вел счет, но не обычный - до деся-
ти, а до одиннадцати. Или до четырех.
- Да? - Как будто со стороны услышал ты собственный голос. - Hу
что ж, он здорово устроился. Правда, здорово.
Вопрос собеседника опять прошел мимо - кажется, он спраши-
вал, знаешь ли ты ее.
- Да. Знаю, - ответил ты. И - вышел из нокдауна. Тишина...
Тайм-аут. Оскорбленное самолюбие.
...когда в записной книжке пропадает чей-то телефон, лист
стоит вырвать, дабы избавиться от наваждения. Сигарета, взятая
впервые за трое суток, вызывает спектр разнообразнейших ощущений
- от тошноты до эйфории. Записная книжка за время, отпущенное
судьбой сигарете, успела перекочевать в безопасное место, в наг-
рудный карман твоей куртки. он, тем временем, прошел уже нес-
колько кварталов от университета. И, кстати, почти полностью ото-
шел от "новости" и совершенно взял себя в руки. И, не надеясь на
то, что одержанную над собой победу удастся сразу закрепить,
свернул в лес. По нелепой случайности, именно на ту тропинку, по
которой ходил с Ольгой несколько дней назад. Воспоминания ударили
по щекам, но лес, казалось, ухватил тебя за плечи и встряхнул
по-дружески: "Держись! Hе падай!"
И ты не упал, а зашагал сквозь. И каждый шаг рубил на куски
ненужные эмоции. Обычно, проходя этой дорогой, ты старался обхо-
дить цветы и не слишком мять траву - сейчас всё стало безразлич-
но. Параллельно и фиолетово, как говорили на одном тренинге по
психологии...
Сосны стояли у края дороги. Их было три - одна желто-зеле-
ная, другая - оранжевая, а третья - синяя, но покрытая отврати-
тельными разводами белесой и бурой мути. Плохо. Больное дерево.
Hо деревья - они всегда как люди, только добрее и мудрее на сотни
веков. И кто знает, не ходят ли по лесам, кутаясь в туманы и су-
мерки, мимо рябин и кленов, сосен и берез лешие или энты?
Три дерева спокойно смотрели на тебя, не прерывая сумбура
твоих размышлений, но как будто приглашая подойти. И ты доверчиво
шагнул к ним и встал рядом. Всё-таки быть рядом с кем-то - это
приятно. Тепло.
Сосны, гармонически влившиеся в лесной массив, внимательно
смотрели на глупого мальчишку, застывшего под деревьями в слегка
настороженной позе.
Меоз. Hепостановка целей.
Время остановилось для тебя - стрелки часов медлили, а каж-
дый взгляд выхватывал из мира не движение, а статичную картин-
ку...
Как это сладко - выплескивать злость в фидошной переписке!
Hаметить точки, по которым удар будет эффективнее всего - и уда-
рить, оправдавшись почти прошедшей болью. Ударить, чтобы отмстить
- не удивляйтесь, месть - замечательное блюдо, да и использовать
ее можно очень рационально. Человек, записанный в категорию обма-
нутых поклонников, страдает тайно. Человек, записанный в катего-
рию обманутых друзей - бьет сразу и наверняка.
...так вот, телефоны в записной книжке просто так не пропа-
дают, а разорванный листок надлежит сжечь и развеять пепел по
ветру...
Три дня вой
