Штерн Борис - Рыба Любви
humor_prose Борис Гедальевич Штерн Рыба любви Жила была женщина по имени Валентина. Было ей двадцать пять лет от роду и обладала она таким бюстом, что одним махом могла убить человека. И женится на ней хотели и практически все встречные мужчины.
И выпускник Игорь Кистенев, и писатель Аркадий Григорьевич и мордоворот Василий Фоменко. Сбежала от них Валентина в санаторий в Одессу. Но там началось то же самое.
© cherepaha
1991 ru ru Ustas FB Tools 2006-05-12 www.lib.ru E6E9A728-2047-485B-BCA6-51D809B3A7EA 1.0 v.1.0 — создание файла fb2 by Ustas
Борис Штерн
Рыба любви
***
Игорь Кистенев только-только закончил школу, а уже влюбился в женщину старше его на семь лет. Она имела такой бюст, что одним махом могла убить человека, но Игорька это не пугала, потому что рост у него был 196 сантиметров, а вес 96 килограммов. Он уже два раза ночевал между ее душистыми грудями, перестал заниматься поступлением в политехнический институт и на третье свидание пришел объясняться в любви, чтобы жениться.
Он, конечно, бросался на мельницу, что, впрочем, свойственно его возрасту.
— Здрасьте, всю жизнь мечтала! — удивилась Валентина, запыхавшись после любовных утех. — Выйти замуж и потерять такого любовника!
Отказывая, она льстила, а Игорек все больше и больше терял голову. Он настаивал. Он неплохо знает женщин и путем сравнения понял, что Валентина лучше всех своим характером, духовным миром, ну и… женское тело в любви не последнее дело.
Валентина обещала подумать над этим неожиданным предложением, но когда Игорек явился за решающим ответом, в ее комнате сидел, расположившись по-домашнему, какой-то незнакомый Игорьку мужчина с тоскливым взглядом и помешивал чай серебряной ложечкой — той самой, которой позавчера помешивал Игорек. Оказалось, что этот незнакомец — начинающий писатель, но ему уже сорок пять лет, а что будет дальше — неизвестно, потому что весной его не приняли в члены Союза писателей, хотя у него издана книга рассказов, а также множество журнальных публикаций.
— Вот вы, молодой человек огромного роста… тоскливо сказал незнакомец, которого звали Аркадий Григорьевич Серов, — как вы считаете, сколько нужно издать книг, чтобы числиться писателем?
На что, Игорек честно признался, что он в этом вопросе «некопенгаген».
— Тогда я отвечу за вас, — помог ему Аркадий Григорьевич, прихлебывая чай и все больше пьянея, ибо это была смесь чая с кагором, которая, говорят, хороша от простуды. — Можно написать полное собрание сочинений в двенадцати томах и не быть писателем. А можно издать тоненькую книжечку и после этого умереть.
Мой вам совет, молодой человек, — пишите правду! Правду, и одну только правду. Я имею в виду Правду с большой буквы…
— Но я не пишу, — застенчиво сказал Игорек.
Аркадий Григорьевич тяжело задумался и спросил:
— А стихи? В стихах, думаете, не нужна правда?
Но и стихов Игорек никогда не писал и впервые в жизни почувствовал себя обделенным и неполноценным.
— В конце концов не всем дано заниматься литературой, — утешил его Аркадий Григорьевич. — Но вы должны понять, что Правда важна не только в литературе! Я призываю вас правдиво жить, хотя это настоящая каторга. Вот, кстати…
Аркадий Григорьевич зачем-то вышел в коммунальный коридор, где висели его плащ и зонтик, а Игорек принялся ревниво расспрашивать Валентину о значении в ее жизни этого начинающего писателя. Оказалось, что Аркадий Григорьевич питает к Валентине любовь чисто платоническую — несколько раз в году, когда от него уходит жена, он навещает Валентину, пьет свой
