Штурман Дора - Размышления О Либерализме
Д. Штурман
Размышления о либерализме
В дооктябрьской России, в критические эпохи ее истории, всегда находились
люди, видевшие, казалось бы, удовлетворительный выход из кризиса. Во всяком
случае, будущее показывало, что лучше было бы пойти тем путем, который
предлагали они, чем тем, которым пошли в действительности. Пошли потому, что
обычно "общество" их советам не следовало, а народ их не слышал.
То ли они не умели (чаще всего даже не пытались) кого-то за собою вести,
то ли невозможно было повести россиян дорогой, видимой лишь прозорливому
меньшинству. Только теперь, с конца 1980-х годов, в этих немногочисленных
людях и в их несбывшихся соображениях начинает Россия видеть свои
перечеркнутые возможности. Не вся, разумеется, Россия, но хотя бы некое
просвещенное ее меньшинство.
А они действительно говорили и писали, даже печатали умные и верные вещи,
но ничего не смогли сделать для того, чтобы их соотечественники их поняли (или
им подчинились)...
* * *
Есть мнение, что в России прогресс обычно навязывала народу верховная
власть, в то время как в Европе его продуцировало само общество. В этой связи
поминают и Петра I, и Ленина, и даже Сталина. Позволим себе оспорить это
мнение: в России, как и везде, бывало по-разному. Но случалось и так, что
радикальнейшие преобразователи России не ускоряли, а замедляли поступательное
развитие страны. В частности, тем, что насильственно тащили ее в направлении,
произвольно почитаемом ими прогрессом. Тащили связанной по рукам и ногам, не
делая самых необходимых шагов для ее действительного освобождения.
Истинный ее преобразователь, Александр II, был объектом охоты на него
жертвенных террористов почти двадцать лет. И они своего добились.
Интересно, кто так прочно связал с именем Петра I эпитет "Великий"?
Историки? Литераторы? Фольклор? Петр переступил не через двух жалких женщин
(как Раскольников) - он уложил сотни тысяч своих соотечественников, включая
родного сына, ради промышленного и культурного развития России по (как ему
казалось) европейскому образцу. Он старался внести в русскую жизнь черты
западного быта, образования, ремесел и техники. При нем, разумеется, не было
У. Ростоу, который доказал бы ему, что традиционное хозяйство России не может
дать стране накоплений для столь радикального и, главное, быстрого,
скачкообразного развития в произвольно навязанном направлении. Силой и в
кратчайшие сроки Петр формировал слои населения, которые в Западной Европе
складывались веками. Не надо преуменьшать кровавой цены его скороспелых
нововведений. Заводы и рудники обслуживали не наемные, а крепостные рабочие,
жившие на уровне каторжан. За новыми городами стояли гулаговских масштабов
переселения (и та же каторга). В экспресс-порядке он лепил "образованщину" по
чужим образцам и навязывал ей чуждых и высокомерных учителей.
Органичность и естественный ритм преобразований суть условия полноценного
становления всего живого: от клетки до общества. Софья с Голицыным и его
кругом, возможно, задали бы России более плавную траекторию. Но история - это
случившееся, а не то, что могло (или не могло?) произойти. Не будем
уподобляться Петру и выбирать для России более благополучную дорогу, да еще
задним числом. Произошло то, что произошло. Итак, выбрав для России образец,
ей инородный и иновозрастный, Петр нещадно гонит ее как будто бы по избранному
им пути. На самом же деле он путь, пройденный к тому времени его образцом, то
есть Западной Европой, полностью игнорирует. Стр
