Библиотека в кармане -русские авторы

         

Шукшин Василий - Артист Федор Граи


Василий Шукшин
АРТИСТ ФЕДОР ГРАИ
Сельский кузнец Федор Грай играл в драмкружке "простых" людей.
Когда он выходил на клубную сцену, он заметно бледнел и говорил
так тихо, что даже первые ряды плохо слышали. От напряжения у него под
рубашкой вспухали тугие бугры мышц. Прежде чем сказать реплику, он
долго смотрел на партнера, и была в этом взгляде такая неподдельная
вера в происходящее, что зрители смеялись, а иногда даже хлопали ему.
Руководитель драмкружка, суетливый малый, с конопатым
неинтересным лицом, на репетициях кричал на Федора, произносил всякие
ехидные слова - заставлял говорить громче. Федор тяжело переносил этот
крик, много думал над ролью... А когда выходил на сцену, все
повторялось: Федор говорил негромко и смотрел на партнеров исподлобья.
Режиссер за кулисами кусал губы и горько шептал:
- Верстак... Наковальня...
Когда Федор, отыграв свое, уходил со сцены, режиссер набрасывался
на него и шипел, как разгневанный гусак:
- Где у тебя язык? Ну-ка, покажи язык!.. Ведь он же у тебя...
Федор слушал и смотрел в сторону. Он не любил этого вьюна, но
считал, что понимает в искусстве меньше его... И терпел. Только один
раз он вышел из себя.
- Где у тебя язык?.. - накинулся, по обыкновению, режиссер.
Федор взял его за грудь и так встряхнул, что у того глаза на лоб
полезли.
- Больше не ори на меня, - негромко сказал Федор и отпустил
режиссера.
Бледный руководитель не сразу обрел дар речи.
- Во-первых, я не ору, - сказал он, заикаясь. - Во- вторых: если
не нравится здесь, можешь уходить. Тоже мне... герой-любовник.
- Еще вякни раз. - Федор смотрел на руководителя, как на партнера
по сцене.
Тот не выдержал этого взгляда, пожал плечами и ушел. Больше он не
кричал на Федора.
- А погромче, чуть погромче нельзя? - просил он на репетициях и
смотрел на кузнеца с почтительным удивлением и интересом.
Федор старался говорить громче.
Отец Федора, Емельян Спиридоныч, один раз пришел в клуб
посмотреть сына. Посмотрел и ушел, никому не сказав ни слова. А дома
во время ужина ласково взглянул на сына и сказал:
- Хорошо играешь.
Федор слегка покраснел.
- Пьес хороших нету... Можно бы сыграть, - сказал он негромко.
Тяжело было произносить на сцене слова вроде: "сельхознаука",
"незамедлительно", "в сущности говоря"... и т. п. Но еще труднее,
просто невыносимо трудно и тошно было говорить всякие "чаво", "куды",
"евон", "ейный"... А режиссер требовал, чтобы говорили так, когда речь
шла о "простых" людях.
- Ты же простой парень! - взволнованно объяснил он. - А как
говорят простые люди?
Еще задолго до того, когда нужно было произносить какое-нибудь
"теперича", Федор, на беду свою, чувствовал его впереди, всячески
готовился не промямлить, не "съесть" его, но когда подходило время
произносить это "теперича", он просто шептал его себе под нос и
краснел. Было ужасно стыдно.
- Стоп! - взвизгивал режиссер. - Я не слышал, что было сказано.
Нести же надо слово! Еще раз. Активнее!
- Я не могу, - говорил Федор.
- Что не могу?
- Какое-то дурацкое слово... Кто так говорит?
- Да во-от же! Боже ты мой!.. - Режиссер вскакивал и совал ему
под нос пьесу. - Видишь? Как тут говорят? Наверно, умнее тебя писал
человек. "Так не говорят"... Это же художественный образ! Актер!
Федор переживал неудачи как личное горе: мрачнел, замыкался, днем
с ожесточением работал в кузнице, а вечером шел в клуб на репетицию.
...Готовились к межрайонному смотру художественной
самодеятельности. Режиссер крутился волчком, метался по сцене





Содержание раздела