Библиотека в кармане -русские авторы

         

Щепетнев Василий - Позолоченная Рыбка


ВАСИЛИЙ ЩЕПЕТНЕВ
ПОЗОЛОЧЕННАЯ РЫБКА
(ЭПИЛОГ №2)
Сегодня он обедал в одиночестве. Дивный шашлык, брюссель-
ская капуста, виноград "дамские пальчики", вино - выдержан-
ная "Массандра", поданная в хрустальном графине, - не вызы-
вали никакого отклика. А как он радовался этому изобилию в
первые дни! Нет, не так. Он радовался всему, и в первую оче-
редь - возвращению. Радовался и предвкушал. Конечно, он по-
нимал, что время всенародного ликования, демонстраций, лис-
товок, кубометрами разбрасываемых с вертолетов, и сияющих
пионеров с огромными букетами сирени прошло, но все же, все
же... "Покорители Венеры, вас приветствует Родина", что-ни-
будь в этом духе ожидалось непременно. А получилось куда
проще, скромнее, приземленное, что ли. Смотри, почти калам-
бур, жаль, сказать некому.
Быков налил вино в рюмку, посмотрел на свет. Красное ви-
но. Багровое. Входит в курс восстановительного лечения. По-
началу думалось, что вино означает - все, кончилась команди-
ровка, привыкай к Земле, товарищ, но и Михаилу полагался без
малого литр на день, а уж Крутикова отлучать от космоса явно
не собирались. Вымывает радиацию, объяснял Миша (с Михаилом
Антоновичем они довольно быстро и естественно перешли на
"ты" еще до посадки). Либо плохо вымывает, либо многовато ее
скопилось, радиации.
Быков ограничился единственной рюмкой. Достаточно. Кивком
поблагодарив официантку, он вышел из столовой. После ужина
они с Мишей гуляли с полчасика по берегу, и привычка эта
укоренилась.
Ветра сегодня почти не было, море спокойное. Неплохо бы
летом приехать, пусть не сюда, а в Ялту или Анапу. И не од-
ному, конечно, и даже не с Мишей.
Быков выбрал голыш, запустил в море. Блин, блин, блин,
бульк. И пляж этот, и море, и прогулки казались странно зна-
комыми, виденными, хотя никогда раньше он не был не то что в
санатории - просто на море. В кино, правда, часто видел
здравницы. Да еще Иоганыч про свою любимую Прибалтику расс-
казывал, дюны и сосны, так честно рассказывал, что поначалу
мерещились они на каждом шагу. И сейчас мерещатся.
Стало скучно, почти тоскливо, и он пошел дальше, шагом
бодрым, энергичным. Нам нет преград ни в море, ни на суше.
Давай, давай, иначе закиснуть можно. Очень даже скверно по-
лучится - закисший капитан Быков на почти необитаемом остро-
ве. В ожидании Пятницы. Правда, капитан сухопутный, броне-
танковых войск.
Впереди показался пирс. И часовой в будке, готовый вежли-
во, но твердо завернуть товарища капитана. Конечно, стро-
гость - вещь полезная и даже необходимая, но с тех пор, как
Черное море стало внутренним морем... Впрочем, время вокруг
непростое. Тревожное время, товарищ Быков.
Он повернул назад, досадуя, что снова начал думать о неп-
риятном. А как не думать? Рычагом по голове, понимаешь, и
всего делов...
В холле, пустынном, гулком, мерцал экран стереовизора.
Опять про высокочастотную вспашку. Жизнь идет своим чередом,
дорогие товарищи, неуклонно претворяются идеи партии, растет
благосостояние, и крепнут ряды.
Быков послонялся по холлу, пальцем потыкал землю в цве-
точных горшках - влажная, поливают, - полюбовался полотном
Айвазовского "Бриг "Меркурий"", авторская копия. Спать рано,
рано до неприличия. Он зашел в музыкальный салон. Музыкаль-
ных предметов здесь было два: кабинетный рояль, закрытый
чехлом серой материи, саржи, что ли, и радиола "Фестиваль".
Рояль за все время пребывания Быкова в санатории не раскры-
вали ни разу, радиолу слушали постоянно. Это дозволялось,
более т





Содержание раздела