Щербак-Жуков Андрей - Просто Свидания С Музой
Андрей ЩЕРБАК-ЖУКОВ
ПРОСТО СВИДАНИЯ С МУЗОЙ...
прозаический блюз
Каждый вечер, где-то около десяти часов, к нему приходит муза. Она
вместе с легким дуновением ветра влетает в форточку и садится на краешек
письменного стола - ногу на ногу. Вместо приветствия она, смеясь,
спрашивает:
- Слушай, а зачем тебе такие длинные волосы?
А он, тоже смеясь, отвечает вопросом на вопрос:
- А зачем тебе такие голубые глаза?
И они оба смеются снова. Им весело и хорошо.
Юная муза - большая болтунья; возвращаясь домой после своих дел, она
не может пролететь мимо знакомого окна и каждый раз заскакивает на
часок-другой, чтобы рассказать обо всем, что она видела за этот день.
Обычно музы приходят только к творческим людям: музыкантам, поэтам,
художникам - но это особый случай...
Он всегда очень рад этим визитам и ждет их с трепетом и нетерпением.
Видимо ждет очень сильно.
И вот уже вечер большими серыми хлопьями медленно падает на
затихающий город и дарит его жителям успокоение. За окном вспыхивают
желтые фонари. Приходит муза и, смеясь, начинает рассказывать:
- Ох, и устала же я сегодня, - говорит она. - С самого утра сидела у
поэта Сильвуплеева. Он пишет поэму о вреде алкоголя...
Муза делает серьезную гримасу, морщит лоб, сводит брови, и
торжественно декламирует:
Пора, друзья, ломать устои
И убеждать других друзей,
Что будет время золотое,
Когда вино недопитое,
Как экспонат поры застоя,
Все с радостью сдадут в музей...
- И еще семнадцать листов в том же духе! Как тебе это нравится?
Он молчит.
- Вот так - приходится вдохновлять человека черт знает на что, даже
самой противно! Тьфу! А мы что, мы люди подневольные... Хочешь - не
хочешь, а раз зовут, надо вдохновлять...
Он смотрит на музу и кивает, почти не слыша. Он не знает этого поэта
и совершенно равнодушен к его проблемам. Ему интересна лишь муза. А та тем
временем продолжает:
- Только я избавилась от Сильвуплеева, как вдруг почувствовала позыв
от литературоведа Кетчупова, такой сильный, что меня даже всю передернуло.
Прилетела к нему - оказывается он, бедняга, силится написать положительную
рецензию на роман Манаманаева "Тысяча и один день товарища
Шахерезадова"... Несчастный... Вообще-то мы обычно критиков не вдохновляем
- считается, что у них работа не особенно творческая. Но тут уж совсем
необычный случай. С этим делом так просто - без вдохновения - не
справиться. Мне его даже жалко стало, как у него только сил и терпения
хватило, чтобы этот роман до конца прочитать! Скукотища страшная! Мне и то
надоело. Какая только халтурщица Манаманаева на этот роман вдохновляла.
Прямо не знаю - среди наших вроде и нет таких. Слушай, а может быть, это
он сам, без всякого вдохновения?! Музы говорят, теперь и так бывает. Вот,
например, я слыхала, что поэта Известкина больше вдохновлять не надо. Он и
так поэмы одну за другой штампует, как марки на почте. И ничего -
печатают!
- Печатают, - соглашается он, чтобы поддержать разговор. Ему очень
нравится смотреть на ее небольшую, изящную фигурку, покрытую воздушной
туникой, и слушать ее мягкий голос, что бы она ему ни говорила. Он боится,
что вдруг тема их разговора иссякнет - ниточка связывающих слов прервется,
и муза в момент улетит.
- А вот Зумзумова не печатают! - продолжает муза. - Он и так, и
эдак... Он приходит в одну редакцию, а там говорят: "Это же у вас
фантастика, фантастика - не наш профиль. Вы в соответствующую редакцию и
идите". Он идет туда, там говорят: "Какая же это фантастика? Это, братец,
что
