Щербаков Андрей - Вожди Четвертого Рейха
Андрей ЩЕРБАКОВ
ВОЖДИ ЧЕТВЕРТОГО РЕЙХА
Эпиграф:
"... При выкапывании ямы следует учитывать почвенные качества и
коэффициенты темности и противности почвы... "
(М. Р. Борман, "Оконченному Пакостнику")
ПРОЛОГ
За окном стояла помойка и просто хорошая погода. Теплое весеннее солнце
ласкало пухлое брюшко товарища Сталина и пробуждало в нем инстинкты, пришедшие
от далеких предков - джигитов и ... Гоги и Гиви Джугашвили. Запах, исходящий
из помойки, оскорблял нежный нюх вождя. Товарищ Сталин хотел отвернуться от
окна, но упал. Телохранители с нежным шуршанием бросились поднимать его, а по
пути любимый вождь всех времен и народов сказал:
- Послушай, Жюков, в ка-аком лагэре сидит теперь товарищ Штирлиц?
- Вообще-то ни в каком, товарищ Сталин, - смущенно ответил Жуков,
предвещая конец своей политической карьеры. "Беломор" кончился еще прошлой
весной, - А что, товарищ Сталин?
- Как же так, товарищ Жюков? Для почти что шестнадцать раз героя
Са-аветского Са-аюза, почти что генерала Гестапо ваши люди не могут найти
приличной камеры? Ну погодите же, я с вами разберусь..., - Сталин заворочался,
так как инстинкты стали невыносимы, запах помойки тоже. Понимая, чего хочет
вождь, один из телохранителей подобострастно поднял его руку и потряс ей,
изображая показывание вождем кулака.
- Дать закурить? - с надеждой спросил Жуков, шурша в кармане подмокшей
махоркой.
Сталин плюнул на стол и стал сморкаться в рукав пиджака одного из
телохранителей, давая понять, что прием окончен. С некоторых пор вождю и отцу
всех народов стали очень нравиться импортные сигареты, в частности "Marlboro".
Жуков, низко опустив голову, отстегнул портупею и, шатаясь и расстегивая
пуговицы на галифе, вышел из кабинета. Темная личность прошмыгнула по двору и
внезапный взрыв потряс Кремль, ГУМ и помойку.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Штирлиц спал под березкой, прижимая к телу банку с тушенкой, но даже во
сне русский разведчик сосредоточенно думал о победе Мировой Революции. Рядом
ползал Борман, держа в зубах противотанковую гранату. Глаза партайгеноссе
радостно искрились в теплых лучах заходящего солнца. Он знал, как много
пакостей можно устроить под темным покровом ночи, имея такую великолепную вещь
и несколько достаточно крепких веревочек. По полю ходили равнодушные коровы,
от нечего делать разглядывая широкую натуру Штирлица. Такой мелочью, как
толстый партайгеноссе Борман, эти мощные полезные животные не интересовались.
- Штирлиц, а Штирлиц, - тихо позвал Борман, ласково тыкая русского
разведчика гранатой в живот.
- Отстань, - попросил Штирлиц, отбрасывая партайгеноссе в соседний
перелесок. Бывший рейхсляйтер пролетел метров сто - сто пятьдесят и
приземлился толстым задом на весьма твердый пенек и ойкнул, вытаращив
подслеповатые глазки, почти что на всю тульскую область. Что-то сильно не
нравилось партайгеноссе в этой холодной России, а именно повсеместное наличие
противных твердых пеньков. Борман плюнул, отряхнулся и отправился домой. Они
со Штирлицем жили в большом доме, оставшемся после раскулачивания одного
смышленого кулака, так прекрасно передававшего немцам все известные ему
секреты ( а секретов он не знал ни одного ).
Спустилась темнейшая деревенская ночь. Штирлиц хотел встать, отряхнуть
росу, солому и лошадиный навоз и отправиться туда же, куда и Борман, но от
вчерашнего деревенского самогона болели ноги, чесались зубы и раскалывалась
голова, поэтому Штирлиц подтянул к себе поближе задремавшего от принятой из
валявшейся в траве бутылки в
