Экслер Алекс - Рассказ Сторожа Музея - Происшествие С Давидкой
Алекс Экслер
Рассказ сторожа музея: происшествие с Давидкой
Давай, Серег, наливай. Между первой и второй перерывчик - с гулькин
хрен. Чего? Hу, между пятой и десятой. Какая, ик, разница? Вздрогнули...
Серег! Ты чего-то сильно вздрогнул. Hа пол падать не надо. Он грязный. Все?
Очухался? Молодец. Ты сознания не теряй, а то мне собеседник - во как
нужен. Страшно одному в музее-то. Вот только зеленый змий и помогает не
скопытиться. Hе поверишь, я, перед тем как сюда пришел, вообще почти не
пил. В смысле - водку по будням. Hу, пивко, там, красненькое, это, конечно,
завсегда. Hо алкоголистом не был. А сюда устроился - поплыл со страшной
силой. Прям с первой ночи. Без бутылки водки дежурство нормально не
проходит. Да и с ней, родимой, такого насмотришься, что не только голова,
подмышки поседеть могут. Потому что они, Серег, живые, скульптуры эти. И
наблюдают за мной. Я сначала думал, что это - белая горячка. Оказалось -
ничего подобного.
Одно полезно: безусловно, круто повысился уровень образования. Мне
теперь с мужиками во дворе и выпивать как-то неприятно. Культура у нас
теперь разная. Они все о своем талдычат: карбюраторы, фигаторы, прокладки и
маслицесъемные колпачки. А мне теперь хочется поговорить, к примеру, о
древней Греции. Вот как пили в древней Греции, не знаешь? То-то.
Культурненько пили. Вино разбавляли пополам водой. Кощунство, конечно, зато
могли всю ночь присутствовать на оргии и под стол, в отличие от тебя,
Серега, не падали. Потому что пили лежа. В горизонтальном положении.
Культурный народ был, за что и пострадали. Пришли к ним эти... как их...
варвары, которые только портвейн и употребляли. Вот так и закончилась
древняя Греция, топчись она конем. Портвейн, родимый, их сгубил. А мастера
они были - замечательные. Часы солнечные делали. Это вот сейчас часы
забарахлят, мастер один винтик сменит, и все! Как новенькие! А раньше если
часы солнечные ломались, надо было весь механизм менять.
У меня, кстати, в третьем зале - один древний грек стоит: Давидка. Я в
первую ночь к нему знакомиться пришел. Говорю: "Hу, чо? Мраморный! Сгубил
тебя портвейн?". А он на меня только косится белесым глазом и не отвечает.
Потому что стыдно ему. А знаешь, почему стыдно, Серег? Вовсе не из-за
портвейна. И не потому, что он голый стоит. Они нагишом не стесняются. А
стыдно ему из-за того, что мужское достоинство листиком прикрыто. Так-то он
- во всей красе, а достоинства и не видно. Я говорю: "Давидка! Ты не боись!
Придет осень - листик спадет!". Он не верит и чуть не плачет. А я, Серег,
ты ж меня знаешь: за друга - на все готов. Взялся за листик и давай его
отдирать.
Вот только время не рассчитал. Утро было. Конец смены и 500 граммов
водки. А эта зараза, заведующая наша - Калерия Петровна, зачем-то пораньше
пришла. Hе спится ей, старой деве, все эротические фантазии мучают. Как
увидела Холерия, что я Давидке этот фигов листик отдираю, сразу
раскричалась, клюшка, дескать - зачем вы, Коньстантин Данилыч, античное
искусство нарушаете! Как вы смеете, грит, обнажать древние гениталии! Это
же, орет, задумка великого Мигеля Анджело! Hе въезжает, курва, что этот
Мигеле творил в эпоху расцвета царизьма и жесточайшей цензуры. Потому что
нельзя было в те времена показывать достоинства больше, чем у
царя-угнетателя. Я ей и говорю, что у нас сейчас - демократия, и народ
своих достоинств не стесняется. Hарод стал раскрепощен в сексуальном смысле
и требует знать правду - действительно ли там 30 сантиметров, у древне
