Элькин Михаил - Откровение
Михаил Элькин
Откровение
Выступая перед Сенатом по окончанию
Третьей Иудейской Войны Юлий Север
опустил традиционную фразу:
- "Я и армия моя - в порядке."
В эту ночь Ицхак никак не мог заснуть. Вечером Йонатан сообщил ему, что
Совет решил выслать из крепости караван со стариками, женщинами и детьми,
который направится в Эйн-Геди. Ицхаку было предложено уйти с караваном.
"Да, Шимон принял правильное решение. Ведь ясно, что еще неделя - а
впрочем какая там неделя - еще три-четыре дня и кольцо вокруг крепости
сомкнется. После этого отсюда уже никто не сможет выйти. Может быть
никогда... Хоть пищи у нас и много, но небоеспособным здесь сейчас не
место... Мне здесь не место...", - рассуждал он с горечью, лежа на жесткой
деревянной кровати. Он самолично снял с нее солому, положенную добродушной
хозяйкой: - "Воину не пристало спать на соломе", - повторял он всю жизнь,
когда заходила об этом речь. "Но воин ли я еще?", - и болью отзывался этот
вопрос в и без того периодически пошаливавшем сердце.
"Нет, я еще покажу им!", - подумал он и поймал себя на мысли, что не
знает кому конкретно хочет "показать". То ли римлянам, с которыми он всю
жизнь воевал, то ли молодым иудеям, знающим о его, Ицхака Миткоа, набегах
лишь понаслышке и не очень-то верящим, что этот седой старец восьмидесяти
лет заставлял когда-то римлян превращать каждую поездку по дорогам Иудеи в
сложную военную экспедицию.
"Господи, Б-г Израиля", - начал молиться он про себя - "Дай мне силы на
еще один бой! Лишь еще один раз сделать завал на дороге, ринуться в атаку из
засады, вонзить меч в тело легионера, раскрутить пращу!..", - он глубоко
вздохнул и из его легких вырвался стон.
Чуть успокоившись он задремал. Проснувшись, он был настроен куда менее
решительно: - "Если Совет постановил, что я должен уйти, я уйду. Что я мало
видел захваченных крепостей?!", - подумал он с чуждым ему дотоле цинизмом.
Их действительно на его веку было много: Магдала, Гар-Тавор, Кфар-Нахум,
Йотапата, Иерусалим, замки в Киренее. Всех не перечесть. И каждый раз он был
убежден что эта крепость не падет, что она не как предыдущие. И каждый раз
наступало разочарование. Римляне врывались и по улицам текли ручьи крови.
Они рушили дома, насиловали женщин, оскверняли святыни. И тем не менее он и
на этот раз верил в успех. Бейтар устоит, с ним или без него.
Он снова заснул. Ему снился большой каменный трехэтажный дом в
предместье Рима. Он купил его двадцать семь лет назад, после того как
зеленый полупрозрачный камень, который он экспортировал из Галлии, резко
подскачил в цене. На балконе дома стоял старый добротный деревянный стол. В
летние месяцы Ицхак проводил за ним по шесть - семь часов в день, изучая
деловые документы, выписывая что-то, просто размышляя. Ему представилось,
что он сидит за этим столом и смотрит на карту Иудеи. Эта карта была сделана
из огромного куска пергамента и была так велика, что едва помещалась в
шкафу, предназначенном для ее хранения. Сейчас она была развернута так, что
перед ним находился ее четырнадцатый квадрат. Во сне он вел пером по этим
знакомым очертаниям гор и долины, прилегающей к Мертвому морю. Вдруг перо
остановилось в какой-то точке. Он заметался на кровати, видимо осознав, что
рука его нависла над крепостью, в которой он сейчас находится. Из горла
вырвался сдавленный крик, но он не проснулся. Перо же, ведя за собой его
руку, заскользило по карте, и описав странный пируэт, уткнулось в Эйн-Геди.
Чуть задержавшись там, оно пошло
