Эппель Асар - Дробленый Сатана
Асар Эппель
Дробленый сатана
Рассказ
Пока она какое-то время лежала в параличе, за ней ходил супруг, Игнатий
Юльич. Больше было некому.
В один из дней, как всегда брезгливо отворотя голову, он унес что уносят
не глядя, а потом стал ее мыть. Она же увела глаза к окошку, под которым
лежала, и поэтому видела испод хитро выпиленных заоконных наличников - серое
их дерево с темными готовыми выкрошиться слоями.
Он нестерпимо елозил мокрым утиральником и вдруг проорал невероятные слова
(со дня, когда случился удар, он или молчал или орал): "В вас проклятых! В
вас, смиренницы, по кустам тараканенные, он сидит!".
Такого в их озлобленной и невыносимой жизни еще не говорилось, и с тех пор
(до самой его кончины) они разговаривали между собой, как местное
простонародье, притом что она теперь подволакивала ногу и прижимала под грудью
сухую руку.
Спустя много лет я снова увидел то, что она, покуда снизу ходила жуткая
тряпка, разглядывала. С лица наличники были голубого цвета и сейчас,
приспособленные на стене, украшали жилище моего друга, незабвенного поэта Г.
П.
Чтобы не сообщать повествованию лишней, которая и так накопится,
недосказанности, раскрою, что Г. П. - это Герман Плисецкий, каковой получил их
в подарок от приятеля уже своего, новопоселенца в сметаемом новостроек ради
Останкине, сорвавшего кружевные доски с доживавшего последние дни пустого с
расколоченными стеклами крашенного в голубой цвет дома.
Заодно Германов знакомец поднял на пыльной руине обрывок обгорелой бумаги,
который, изумляясь замечательному старорежимному почерку, тоже отдал Герману.
На обрывке стояло:
Трактат о Сатане
Сатана, будучи всего только строптивым ангелом (а по сути - выдумщиком
херувимом), не спросясь, устроил на земле первоверсию Творенья со
звероящерами, птеродактилями и доисторической дебрью. Вся эта безобразная
жизнь буйно царила и безудержно воспроизводилась, покуда Госпо...
Все завершалось обгорелым полусловом.
Голубой же, до того ни разу не вспоминавшийся мне дом, для пригородной
улицы, в общем-то, обычный, в наших местах выглядел довольно нарядным. Ставили
его, явно желая построить красиво, не то что многое другое, сколачиваемое из
подтоварника растаскиваемых охотнорядских лабазов, притом что денег на
лобзиковые узоры у застройщиков уже не было, а имеющиеся правильней было
пустить на сплотку, скажем, черного пола или обшивку бревен доской с
дальнейшим покрытием за один раз жидкой охрой.
На голубом же доме наличники плюс кружевные подзоры под стрехами и по
обводам чердачных фронтонов имелись в преизбытке и ко времени, о котором речь,
нигде даже, погнив от дождей, не поотломались. Разве что местами сползло
голубое. И дожили в нескольких фрагментах до немалой чести украшать квартиру
Г. П. в соседстве двух обрывков золоченой кордованской кожи с тиснеными
зеленоватыми лилиями Бурбонов, каковые тот же тонкий человек Герман Плисецкий
уже сам подобрал из праха поверженного арбатского особняка, где кабинет
кого-то, кому мы с вами не чета, был такою вот несказанной кожею обит.
Последние дни она спала совсем плохо. К ночи, как это всегда бывает
посреди лета в деревянном жилье, дом набирался духоты, а вечерами затеивался
теплый дождь, с которым прилетал ветер, и на чердаке всю ночь что-то
постукивало. Створка слухового окошка? Не похоже. Створка, если глядеть со
двора, виднелась притворенной плотно, хотя стекло в ней было разбито. В него
перед самой революцией ударилась чужая для наших мест зловещая птица.
Стучало, к
