Юлдашев Абдукаюм - Эксперимент Профессора Хакимова
Абдукаюм Юлдашев
(Ташкент)
Эксперимент профессора Хакимова
Огромный двор гудел, словно...
С чем сравнить это непередаваемое смешение слабого ропота, негодующего
рокота, стыдливого шепотка и нервного смеха, за которыми абитуриенты и их
бесчисленные болельщики пытаются скрыть искреннее волнение перед мандатной
комиссией? Хоть я работаю в "Вечерке", а эта газета, надо сказать, не
пользуется особым авторитетом среди журналистской братии, числюсь я все же
фельетонистом. Поэтому человеку в моей должности стыдно останавливаться на
многоточии, теряться в поисках неожиданного сравнения. Я и не теряюсь.
Доказательство тому у вас перед глазами. Итак...
Огромный двор гудел, словно компрессор, которым не пользовались так
долго, что в нем прочно обосновались дружные пчелы, и о котором вдруг
вспомнили и включили.
Всякий раз, когда оживал динамик, установленный на балконе второго
этажа, главные действующие лица и их опекуны замирали как по команде и
скрещивали на нем взгляды. А тот, словно издеваясь над утомленными
ожиданием людьми, шипел, хрипел, как горячая вода в испорченном смесителе,
и... замолкал, чтобы вскоре начать сызнова.
Нашему ожиданию, казалось, не будет конца. Я с племянником Турсунбаем
оказался в числе счастливчиков, которым досталось место на скамейке в тени
раскидистого дерева. Безжалостные секунды уносились своим чередом, и мне
казалось - уже ничто не нарушит их безостановочного марафона, как вдруг
Турсунбай встрепенулся, наморщил лоб и принялся озираться, словно услыхал
чей-то зов. Наконец он поднял глаза кверху, улыбнулся, дернул меня за рукав
и взволнованно зашептал:
- Дядя, смотрите, ИЛ-86!
- Чему ж тут удивляться? На то он и самолет, чтобы летать.
- Да ведь это не обычный самолет, это аэробус. За час он покрывает...
Ох, и племянник у меня! Если его вовремя не остановить, он вам будет
рассказывать о самолетах до тех пор, пока у вас голова не закружится от
обилия марок, цифр и имен известных летчиков. Тот, кто незнаком с
Турсунбаем, обычно через пять минут разговора спрашивает, в каком
авиационном училище он учится. А он нигде еще не учится, он только
поступает, и уж, конечно, не в авиационный. Нашей семье только этого не
хватало.
Я уж было собрался одернуть некстати разошедшегося племянника, но меня
отвлекли. Моя соседка - пожилая женщина в сбившемся на сторону платке, в
стеганом чапане и галошах на босу ногу, до сих пор растерянно молчавшая,
неожиданно расплакалась. Неотлучно находившийся подле нее паренек с руками,
скорее приспособленными корни корчевать, а не перелистывать хрупкие
страницы учебника, тяжело вздохнул и отошел от скамейки. Тут только я
заметил стоявшего за ним подростка. Он был очень похож на "тракториста" -
так я назвал про себя парня с впечатляющими руками. Из дальнейшего
разговора выяснилось, что они и в самом деле родня. Пожилая женщина
приходилась им матерью.
- Зачем же раньше времени расстраиваться? - мягко обратился я к ней. -
Надо всегда надеяться на лучшее. Глядишь - и вам улыбнется судьба.
Она ничего не сказала. Только посмотрела на меня доверчиво и суетливо
принялась утирать слезы. За маму ответил ее младшенький.
- Уж очень конкурс большой. А у него, - он кивнул на маячившего
неподалеку "тракториста", - сплошные "тройки".
Мне оставалось лишь развести руками. Но подросток, видимо,
обрадовавшись возможности скоротать время, с увлечением принялся
рассказывать о сконструированном его старшим братом устройстве,
предназначенном уже и не припомню для чего
