Библиотека в кармане -русские авторы

         

Яковлев Юрий - Собирающий Облака


Юрий Яковлевич Яковлев
СОБИРАЮЩИЙ ОБЛАКА
ШКОЛЬНЫЕ КОРИДОРЫ
Если твоя фамилия Малявкин и товарищи зовут тебя Малявкой, это еще
можно пережить. Тем более, что зовут тебя так не со зла, а просто фамилия
у тебя неудачная.
С такой фамилией самого лучшего человека на свете будут звать Малявкой.
И отца твоего тоже в детстве величали этим потешным и немного обидным
именем. Говорят, что даже дедушку в незапамятные времена звали Малявкой.
Но и что из этого!
Вот если тебя к тому же считают конченым человеком и если рядом с твоей
неудачной фамилией поставили большой жирный минус, тогда плохи твои дела.
...Когда он приносил домой четверку, отец пожимал плечами и говорил:
- Это тебе повезло.
А когда в дневнике появлялось замечание, отец усмехался:
- Очень приятно! Чего еще от тебя ожидать!
- Так я не виноват... - пробовал было возразить Малявкинсын.
- Ты всегда не виноват! - обрубал Малявкин-отец.
Он не желал выслушивать никаких объяснений. Он даже не ругал сына - что
попусту тратить слова. Поворачивался и уходил.
От обиды лицо мальчика покрывалось красными пятнами, а к горлу
подступал комок. Ему казалось, что он провалился в прорубь, хочет
выкарабкаться на льдинку, но руки скользят... И никто не желает помочь
ему...
Этот минус появился еще в прошлом году. Класс был большой, а у Зои
Назаровны не хватало времени толком разобраться во всех своих учениках.
Она пригляделась, поразмыслила и в уме поставила перед каждым из них плюс
или минус. Малявкину достался минус.
Она поставила этот минус в уме, для служебного пользования, но мальчик
постоянно чувствовал его, словно минус был выведен в журнале против его
фамилии. И его нельзя было ни стереть, ни исправить.
Когда в классе поднимался шум, Зоя Назаровна, не поворачиваясь от
доски, говорила через плечо:
- Малявкин и компания, тише!
Она называла его фамилию при каждом случае, даже если он в этот момент
сидел набрав в рот воды. Она считала, что Малявкин все делает ей назло. А
Малявкин просто не мог сидеть спокойно на месте. Где-то внутри у него была
тайная пружинка, которая беспрестанно поворачивала его голову, заставляла
ерзать, приводила в движение руки. У этой пружинки никогда не кончался
завод. Иногда мальчик спохватывался и старался изо всех сил удержать ее.
Но стоило только забыться, как пружинка незаметно выскальзывала и снова
приводила в движение голову, руки, язык.
Иногда, очень редко, Зоя Назаровна беседовала с Малявкиным.
- Ничем ты не интересуешься, - говорила она, и кончики ее губ
презрительно опускались, будто кто-то тянул их за ниточки. - Ребята марки
собирают, делают гербарии... Ты бы хоть спичечные коробки коллекционировал!
Малявкин переминался с ноги на ногу и усиленно крутил концы галстука.
Он не решался сказать Зое Назаровне, что белые облака нельзя засушить, как
кленовые листья, и нельзя наклеить в альбом, как почтовые марки. А
Малявкин интересовался облаками.
Он ложился животом на подоконник, подпирал рукой подбородок и долго
долго следил за облаками, которые обязательно на чтото похожи. На слона,
на верблюда или на снежные горы. Конечно, облако не может долго быть
верблюдом. На твоих глазах у верблюда пропадают горбы. Животное поджимает
передние ноги и так вытягивает шею, что она наконец обрывается. И вот уже
нет верблюда. Он пропадает в небе, но остается в памяти. Как его наклеишь
на бумажку и покажешь Зое Назаровне?
Если люди махнули на тебя рукой и не хотят разобраться в тебе, потому
что кто-то поставил перед твоей фамилией м





Содержание раздела